Я смотрел на ребят, а они сверху за меня. Торопиться было некуда, к тому же меня заинтересовало, что здесь делают мальчики в такой поздний час.
— Чем занимаетесь, ребята?
— Так… занимаемся, — неохотно ответил старший. Прозвучало это как вежливое предложение идти своей дорогой. Я хотел направиться дальше, но вдруг второй мальчуган, доверчиво глядя на меня, с легкой гордостью произнёс:
— Мы клад ищем… — И тут же получил по затылку.
Всё стало ясно: я видел перед собой «кладоискателей», надеявшихся вырыть сундук со старинной утварью или ржавое оружие. Старый крепостной ров был для этого подходящим местом. Когда-то здесь отряды казаков штурмовали деревянную татарскую крепость, и кто знает, сколько интересных вещей можно было отыскать в земле, поросшей конопляником и бурьяном?
Лет двадцать назад, бегая с приятелями по этим местам, я ободрал ногу о кусок ржавой кольчуги. Потом ми нашли несколько пушечных ядер.
Поиски сокровищ, если даже они ведутся в двадцати шагах от дома, всегда окутаны таинственностью, ожиданием опасности и приключений.
Поэтому, вероятно, и был вооружен деревянным кинжалом один из кладоискателей. Получив подзатыльник, обладатель кинжала обиженно насупился, но смолчал.
— Если вы и вправду ищете клад, то делаете это неправильно, — заметил я и стал медленно опускаться по тропинке. Старший мальчик, видимо, секунду колебался, а потом спросил вслед:
— Почему неправильно?
Я обернулся.
— Не по правилам.
— А как надо? Вы скажите, если вы знаете…
Я поднялся к ним, и увидел, что среди бурьяна выкопана порядочная яма, в которой поблескивали голубыми алмазами осколки стекла. Ребята выжидающе смотрели на меня.
— Разве вам не известно, — как можно загадочнее начал я, — что клад надо искать в полночь, там, где от сухой ветки одинокого дерева падает тень.
— Это я знаю, — разочарованно сказал старший — Это в «Томе Сойере» написано. Только это неправда.
— А вы пробовали? — усмехнулся я.
— Не… В полночь здорово поздно.
— Нас мама не пустит, — выдохнул малыш и опасливо покосился на брата.
— Алька… — сказал тот.
— Ну тебя пустит, а меня — нет, — миролюбиво произнес Алька и, стоя на одной ноге, как аист, стал надевать сандалию.
— А зачем вам клад? — поинтересовался я.
— Так, просто интересно.
— Для науки, — снова вмешался Алька. — Ты же сам говорил, Лёнька.
У меня мелькнула одна мысль, и я сказал, что хочу им помочь.
— Как? — в один голос спросили они.
Я объяснил, что буду возвращаться домой около двенадцати часов, посмотрю, куда падает тень от сухой ветки тополя и оставлю знак. А копать можно когда угодно.
