И тут ее мечтательные рассуждения были внезапно прерваны какими-то криками, доносившимися снизу. Маркиза сделала знак Констанции, и фрейлина выскользнула из комнаты. Я подошла к двери.
— Джоанна, подождите, — сказала Гертруда, обнимая меня за талию изящной ручкой. — Не стоит опрометчиво подвергать себя какой-нибудь очередной неприятности.
Но я решительно высвободилась из ее объятий:
— Это мой дом. И я должна знать, что в нем происходит.
Уже спускаясь вниз по лестнице, я поняла, в чем дело. Двое слуг Кортни, оставленных стеречь мой дом, боролись с каким-то человеком. Входная дверь была распахнута. Молодой мужчина, высокий и сильный, выставив вперед правое плечо, упорно пробивался к центру гостиной. Люди маркиза объединенными усилиями пытались остановить его, но тщетно!
Наконец, издав нечленораздельное рычание, один из слуг, тот, что был повыше ростом, отскочил назад и выхватил меч.
— А ну убирайтесь вон, или я угощу вас вот этим!
— Я не уйду, пока вы не скажете мне, что с Джоанной Стаффорд! — выкрикнул в ответ молодой человек.
— Джеффри, вот она я, перед вами! — воскликнула и я тоже.
Джеффри Сковилл — а это был именно он — поднял голову, посмотрел на меня и с облегчением улыбнулся:
— Ну, слава богу, Джоанна, вы целы и невредимы!
Джеффри отвел в сторону острие направленного на него меча и презрительно сказал слуге, у которого сильно дрожали руки:
— Похоже, в этом больше нет нужды, приятель.
Потом, пытаясь привести себя в надлежащий вид, одернул камзол, изрядно порванный во время схватки, и огорченно пробормотал:
— О господи, кажется, я потерял пуговицу.
Не в силах сдержаться, я звонко рассмеялась. И Джеффри тоже — хотя и несколько смущенно.
Джеффри Сковилл был тот самый констебль из Рочестера, который пришел мне на помощь на Смитфилде в страшный день, когда взошла на костер Маргарет. С тех пор наши дорожки часто пересекались.
Сегодня Сковилл выглядел как-то непривычно. Светло-каштановые волосы его были подстрижены, на лоб падала прямая челка… Я уже встречала такую прическу, ее теперь носили лондонские модники. Ну кто бы мог подумать, что Джеффри следит за модой. Да и одежда на нем была новехонькая: как говорится, с иголочки, не то что прежде, когда он носил камзолы, сшитые кое-как, на скорую руку. Но иссиня-голубые глаза на слегка покрасневшем от долгого пребывания на свежем воздухе лице смотрели по-прежнему энергично и жизнерадостно.
— Что это вам так весело? — спросила Гертруда, спускаясь по лестнице. Проговорила она это живо и легко, но ступала довольно решительно.
