, — говорил он себе в трудные минуты и с удесятеренной энергией добивался цели. А в нагрудном кармане лежал микрофон — талисман, залог помощи тигра… Вскоре Бенедикт стал первым вице-президентом.
Но, несмотря на продвижение, несмотря на то что он стал занятым, важным человеком, Бенедикт никогда не забывал об утренней прогулке. Ему случалось незаметно ускользать из шумных компаний в переполненных ночных барах, чтобы повести тигра в парк и бежать рядом с ним — в смокинге, сверкая в темноте белоснежной манишкой. Бенедикт становился уверенней в себе, сильнее, влиятельней, но хранил верность.
До дня самой крупной сделки. Ему поручили продать Куинси, основному заказчику фирмы, шестнадцать гроссов.
— Куинси, — заявил за обедом в фешенебельном ресторане Бенедикт, — вам нужно двадцать гроссов.
Месяц назад он дрожал бы от одного вида Куинси — огромного желчного самодура.
— Смелое утверждение! — прогромыхал Куинси. — А с чего вы взяли, что я хочу двадцать гроссов?
На миг Бенедикт растерялся и оробел. Потом в нем зашевелился тигр, и он ринулся вперед.
— Разумеется, нельзя сказать, что вы хотите двадцать гроссов… Они вам просто необходимы!
Куинси взял тридцать гроссов. Бенедикт был назначен генеральным управляющим.
Купаясь в лучах нового титула, Бенедикт решил дать себе отдых и, окрыленный, устремился к двери, когда был остановлен неожиданным шуршанием шелка.
К нему подошла секретарша — темноволосая, с атласной кожей, неприступная. Губы ее призывно раскрылись.
Движимый внезапным порывом, он сказал:
— О, Маделейн, сегодня вечером мы поужинаем вместе.
Ее голос был мягче бархата:
— У меня встреча, Эдди, — приехал богатый дядюшка из Кембриджа.
Бенедикт презрительно хмыкнул.
— А, тот самый, кто подарил вам норку? Я его видел. Он чересчур толст. — И с неотразимой улыбкой добавил: — Я заеду в восемь.
— Ну что ж, Эдди… хорошо. — Она бросила на него взгляд из-под пушистых ресниц. — Но должна предупредить — не люблю скупых мужчин.
— Ужинать мы, разумеется, будем дома. А потом, может быть, выйдем в город. — Он похлопал себя по карману, где лежал бумажник, и ущипнул Маделейн за ухо. — Приготовь бифштекс.
Вечером, роясь в ящиках комода, Бенедикт с замиранием сердца нащупал какой-то твердый предмет. Микрофон! Должно быть, выпал, когда он утром одевался, и Бенедикт целый день ходил без него. Целый день! Дрожа от облегчения, он схватил микрофон и собрался положить его в смокинг. Впрочем… Бенедикт задумчиво опустил его на место и задвинул ящик. Он больше не нуждался в талисмане. Он сам был тигром.
