25 февраля в Чите открылся панмонгольский съезд. Присутствовал Семенов. Председательствующий сказал, что когда-то, во времена Чингисхана, все монгольские племена были едины. Потом часть попала под власть Китая, часть под власть России. Сейчас настало время объединить внутреннюю и внешнюю Монголию, Бурятию, Калмыкию, а также монголов Тувы и Синьцдзяна. Съезд постановил образовать независимое, федеративное, великомонгольское государство. Столицей наметили город Хайлар в Маньчжурии. Но поскольку он был занят китайскими войсками, то решили временно обосноваться на станции Даурия во владениях барона Унгерна. Так и появилось Даурское правительство.
В апреле 1920 года Агинская аймачная дума от имени бурят Забайкалья обратилась к японскому императору: «Молим признать маленький бурятский народ как отдельную самобытную нацию; сохранить его жизнь и защитить от большевиков, отбирающих землю, поругивающих дацаны; просим остаться в пределах Забайкалья до очищения его от большевиков».
Семенов пытался убедить японцев признать Даурское правительство, намекая, что самостоятельная Монголия под его управлением станет японским протекторатом. Но японцев эта авантюра не соблазнила.
Унгерн в Даурии формировал конную дивизию. Атаман Семенов подписал приказ: «Начальника Инородческой дивизии полковника барона Унгерна за неустанную работу на пользу и восстановление армии и государственного порядка как вполне заслуживающего перевожу в генерал-майоры».
С Семеновым барон держал себя на равных. Почему-то не хотел видеть его с любовницей. Писал: «С Машкой не приезжай, если приедешь — ее прикажу выпороть, а тебя выгоню».
Сам Унгерн мало интересовался женщинами. Он, правда, 30 июля 1919 года в Харбине женился на маньчжурской принцессе Цзи. Но уже через два месяца вернулся к себе в Даурию. А еще через несколько месяцев они развелись.
Барон Унгерн был, мягко говоря, странным человеком. «В походах он, как все, промерзал до костей, и на стоянках его можно было часто видеть скорчившимся у костра. Вообще он совершенно не следил за собой. Можно с уверенностью сказать, что умывался он не более одного раза в неделю, а белье менял уже тогда, когда от него оставались одни лохмотья. Стирать же белье никогда не отдавал. Есть предпочитал руками».
Крепко пил. Спал не раздеваясь. Говорят, баловался кокаином. Перед боем ездил к бурятским шаманам и буддийским ламам, просил совета. Унгерн, вспоминал его бывший командир в царской армии, был «необузданный от природы, вспыльчивый и неуравновешенный, к тому же любящий запивать и буйный во хмелю».
