— Да так, кузнечик… ничего особенного. Может быть, расскажешь между делом об этом месте?
— Давно пора, — с готовностью отозвался геолог, — Не могу больше злоупотреблять твоей доверчивостью.
Павлухин сдержанно и смущенно засмеялся:
— Ты знаешь, я даже на время забыл, зачем мы сюда прилетели. Ошарашило.
Ладуха недовольно хмыкнул, предупреждая поток восторгов, который, судя по всему, собирался излить на него Павлухин. Но тот, видимо, был поглощен новыми мыслями либо оказался более сдержанным, чем выглядел, — во всяком случае, промолчал. Это приятно удивило геолога, и он снисходительно проговорил:
— Да, недурно спланирована наша планета,
И тут же получил то, чего так опасался.
— Еще бы! — с воодушевлением воскликнул Павлухин. — Теперь я понимаю, зачем геологам романтический ореол. Все привыкают к мысли, что вы тут на каждом шагу подвергаетесь смертельной опасности. Невероятно! Если бы люди знали правду, они бы бросили опостылевшие города и толпами ринулись в тайгу, чтобы стать первопроходцами, купаться в славе и получать деньги за турпоходы в курортной зоне.
Это было здорово сказано: дифирамбы наоборот. Ладуха пытался сдержаться, но не сумел — сухо и язвительно сказал:
— Тонко подмечено, очень тонко. Но я, видишь ли, всегда считал, что работа остается работой в любом месте. Турпоход, который мы действительно сейчас совершаем, имеет с нею один общий признак: способ передвижения.
Почему-то шутка задела его за живое, и это было неприятно. Он недовольно передернул плечами, лямки рюкзака жалобно застонали. Павлухин пристыженно молчал, и тогда Ладуха примиряюще добавил:
— Тебе ли не знать об этом — немало, наверное, походил!
— Ну, конечно, я же понимаю, — согласился Павлухин. — Но все-таки у вас чаще бывают минуты, которым можно позавидовать.
— Бывают, — неохотно бросил геолог. — Преодоление и прочая ерунда. Может быть, кто-нибудь и находит в этом удовольствие, но я, к примеру, весь день мечтаю только о том, как после работы искупаться в ключе. В общем, разговор не к месту… Ты лучше вот что скажи, все же кандидат наук: почему же ты пошел черт знает куда, черт знает с кем и черт знает зачем?
Павлухин не очень искренне засмеялся:
— Сразу три черта. Можно бы добавить и четвертого: а черт его знает! В конце концов не это важно. Главное — пошел.
— Для меня важно. Постарайся ответить, — настаивал Ладуха.
— Если серьезно, то нам оказалось по пути. Через день я все равно выезжал бы на базу экспедиции.
