Оппонентов Дружникова возмущает непочтительное отношение к гениям: неприлично говорить, что от капризов Гоголя стонали самые преданные его друзья, что Ланской, весьма вероятно, был поначалу ширмой, прикрывавшей связь Натальи Николаевны с царем, что неграмотная крестьянка Арина Родионовна не могла оказать серьезного влияния на многогранного и широко образованного Пушкина и пр. Опровержения сводятся к следующему: Дружников -эмигрант (так что лучше бы ему помолчать), мелкий завистник, пошляк, мерящий гениев на свой аршин, низводящий их до своего уровня. Кто же поверит осквернителю святынь! Огромная коммуналка, если воспользоваться привычным для Е.Щегловой образом, и у каждой горелки раздраженный критик.
Особенное возмущение вызвала мысль Дружникова, что Трифонов был вполне благополучным советским писателем, приспособившим свой талант к требованиям времени. Трифонова читали и любили; для зарубежных славистов он до сих пор стоит ниже одного лишь Солженицына. Но именно Солженицын сказал, что советская власть сделала нас всех соучастниками своих преступлений. Непреложен факт, что успешный советский писатель всегда кривил душой. Отсюда не следует ни то, что честные писатели должны были почти на целый век положить перо, ни то, что неподцензурная литература (сам- и тамиздат) была талантливей. Задним числом отважимся заметить: процветать писателю при советской власти было стыдно. Трифонов же был, несомненно, процветающим.
А.Шитов находит у Дружникова некоторое количество спорных мест, но не ради них сочинено было это открытое письмо. У Дружникова сказано: "Трифонов писал (да и не могло быть иначе) полуправду, то есть полуложь". Вот пассаж Шитова по этому поводу: "На мой взгляд, должно быть одно понимание двух ваших выводов: если советский писатель 60-70х годов пишет "полуправду", то для этого есть объективные причины (например, цензура, определившая эзопов язык той литературы), но никак не стремление писать "полуложь". Если писатель пишет "полуложь", то делает он это сознательно, и никак о нем нельзя сказать, что он написал "полуправду". Но у вас Трифонов пишет "полуправду, то есть полуложь". Тут уж что-нибудь одно! Если "нет", то получается, что все наши достойные писатели (В.Некрасов, Ф.Абрамов, В.Шукшин, Б.Окуджава и другие) лгали сознательно: писали "полуправду, то есть полуложь".
Это и есть коренной вопрос, хотя Окуджава в список попал, по-моему, зря. Что касается остальных, конечно, они писали правду в дозволенных рамках. Не случайно, оказавшись за рубежом, А.Кузнецов и В.Некрасов опубликовали "Бабий Яр" и "В окопах Сталинграда" в первоначальном виде, а ведь и они писали с оглядкой на Главлит. И "Один день Ивана Денисовича" пришлось подчищать, включая заглавие. Многострадальный роман Булгакова напечатали посмертно с гигантскими купюрами, а роман Пастернака не напечатали вовсе. Под запретом были "Бесы", о романе Лескова "На ножах" помнили только специалисты. Кто же мог сказать в СССР всю правду после 1917 года и не быть за это уничтоженным? На фоне всеобщего одичания и торжествующей лжи и полуправда была откровением (и четверти хватило бы!), но от этого она не переставала быть полуложью.
