Она дрожала, вцепившись в его колено, Это было куда больше, чем он мог вытерпеть. И он поцеловал ее крепче, раскрыв губы и ощутив мгновенную радость, когда она сделала то же самое. Когда его язык скользнул ей в рот, она ответила, сначала нерешительно, но вскоре их языки сплелись в изысканном танце.
Поцелуй оказался настолько естественным, словно они были созданы друг для друга. Его Эви, самый драгоценный друг, имела вкус надежды и доверия… слишком большого доверия.
Наконец он отстранился и, задыхаясь, прислонился к ее лбу своим и закрыл глаза. Почему это мгновение не может длиться вечно? Остаться здесь, держать в объятиях Эви, которую знал так хорошо и, как выяснилось, совсем не знал, в окружении полумрака и бесчисленных лучиков света над ними.
Она недоуменно моргнула и невидяще уставилась на него. Он осторожно опустил руки и встал. Едва он отступил, реальность обрушилась девятым валом, ошеломив его. Боже, что он сделал? Как ухитрился настолько забыться?
Он сжал зубы, мысленно осыпая себя упреками и сгорая от стыда. Похоже, он просто спятил!
Вспомнить хотя бы тот хаос, который творился в его жизни последнее время, — и до конца было еще далеко, — и станет ясно: он совершенно спятил, если решился на такое. Между ними ничего не может быть, как это ни ужасно для него. А после этого поцелуя Бенедикт действительно хотел иного. Большего.
Как бы ни обстояли дела, только одна вещь была абсолютно верной. Какое бы решение он ни принял относительно минуты, изменившей его жизнь в утесах Фолкстона, результатом будет существование без нее. Если он последует зову своего сердца, его никогда не допустят в приличное общество. Но если он не постоит за то, что считал верным и правильным, никогда не сможет жить в мире с собой.
Бенедикт тряхнул головой. За всю свою жизнь он никогда не предполагал, что именно Эви не только пленит его ум и душу, но и сердце. Почему он не нашел ее раньше? Возможно, тогда все было бы по-другому.
Она смотрела на него, не скрывая недоумения. У него сердце разрывалось при виде ее лица.
Бенедикт глубоко вздохнул:
— Эви, простите, что поцеловал вас. Не знаю, что на меня нашло, но обещаю, что такого больше не повторится. Пожалуйста, скажите, что простите меня.
Она наморщила лоб, и у него в желудке все перевернулось. Она его не простит. Да и как можно! Он позволил себе совершенно недопустимые вольности!
Бенедикт был готов вынести ее гнев. Был готов на все.
— Вы свинья.
— Знаю, — униженно пробормотал он.
