«Можете угрожать сколько хотите, Эви, но вы забываете, что козыри у меня. Вы никогда не выдадите меня бабушке. Откуда я это знаю? Потому что в таком случае я выдам вас родителям. Из нас двоих вы пострадаете больше. Играй мы в шахматы, думаю, я только что объявил бы шах и мат. Ну, что теперь скажете?»
Из письма Хастингса к Эви
Он был прав, когда семь лет назад, прежде чем начать карьеру, оборвал все связи с Эви. Если бы они встретились, как собирались, когда Бенедикт окончил Итон, он никогда бы не смог оставить ее, чтобы служить короне.
В конце концов, шпион обязан полностью сосредоточиться на своих задачах, чтобы достойно выполнять данные ему поручения.
Бенедикт закрыл глаза и положил голову на бортик медной ванны. Не то чтобы он полностью забыл Эви. Когда Лизетт увезла его в Европу, он много ночей лежал без сна, гадая, как там Эви и счастлива ли она.
Гадая, ненавидит ли его…
Со временем он перестал думать о ней каждый день и даже каждую неделю. Она стала далеким приятным воспоминанием, приходившим к нему только в редких, особых случаях. И вот теперь он оказался в самой невероятной ситуации, требующей сосредоточиться и понять, что делать, особенно теперь, когда снова покорен этой необыкновенной девушкой. Интересно, почему она обладает удивительной способностью так легко подавлять его волю? Она так невероятно привлекательна… Он был уверен, что впервые в жизни услышал от молодой леди слово «олух».
Он слегка улыбнулся. Да, именно нечто подобное она могла написать в одном из своих писем. Тогда она не упускала случая поставить его на место.
Сердце привычно сжалось, и Бенедикт медленно вдохнул горячий пар, поднимавшийся от воды. Он сделал свой выбор семь лет назад и теперь должен с этим жить.
Если он сможет уйти с ее дороги… а еще лучше — если она станет держаться подальше от него, тогда появится возможность решить, что делать дальше, и уехать, не причинив ей боли.
Он скользнул ниже в горячую воду, почти кипяток, пока она не дошла до подбородка. Больше он не может откладывать. Раньше он старался выбросить из головы эти мысли, но теперь настало время встать лицом к лицу со своими демонами. Пора решать, что важнее: его преданность стране или своей крови.
Будь проклят Рено. Будь проклят за то, что обнаружил единственную слабость Бенедикта с точностью фехтовальщика, вонзающего кончик шпаги в сердце врага. Бенедикт считал себя умнее всех, когда после трех лет работы сумел внедриться в шайку контрабандистов под предводительством братьев Рено и тщательно готовил их падение.
