А прискакавший конник, не замедляя ходу, подобрал табурет, валявшийся у крыльца.
Они пошли кругом, примериваясь друг к другу. И оба, в раз, резко передернули плечами, метнув тело с ноги на ногу.
«Андрей!» — чуть не выкрикнула Аганя. Но успела подавить звук, зажать зубы, чтоб не отвлечь, не помешать.
Время остановилось. Мгновения тянулись, как при падении.
Бобков выжидал, медленно двигаясь с занесенным табуретом в руке.
Бандит тряс топором, желчно смеясь. Глянул в сторону милиционеров, понимая, что он на мушке. И тотчас последовала атака: Андрей выбил табуретом топор из его рук, и с левой — сшиб бандита кулаком с ног.
— Завалю! — выскочил из двери второй лихоимец и бросился с крыльца на Бобкова.
Аганя поняла, что бежит. Только ноги так вязко перебирают, словно на одном месте, и никак не сокращается расстояние до того места, где упал подмятый бандитом Андрей, пытаясь вывернуться из-под него, большетелого. А Чернявый, всё скалясь, подбирался ползком к топору. И милиционеры бежали, но тоже медленно, будто привязанные на резину. И сзади слышались дыхание и топот. Но и это, как в тесте, тянущееся, долгое.
Вдруг словно тень промелькнула. Аганя глянула — и ничего не увидела. Снова посмотрела вперед. Верзила — Вася Коловертнов — ветряной мельницей взмахнул руками, и Чернявый вместе с топором взметнулся и кувырком улетел аж на крыльцо, свесившись по ступенькам. Бобков сбросил с себя другого бандита, и на того насели милиционеры. Чернявый лежал веревкой, подоспевшие мужики приподняли его, разомкнули веки: зрачки у него дергались, как на ниточках.
Рыжий откуда-то из-за дома выскочил с поленом, грозно покружил с ним вокруг.
Теперь казалось, что случилось всё так быстро, в секунды. Бобков жёстко, по-мужски пожал Васе руку. Тот, видно, попросил закурить. Затянулись они вместе, постояли, как ни в чём ни бывало: будто на дню по три раза усмиряли бандитов.
Бобков был чуть выше плеча большому Васе: а вот ведь казался не меньше! Неловко как-то кивнули друг другу, и разошлись. Андрей Николаевич поймал коня, привязывал к серге — деревянной резной коновязи. Улыбался, любовно поглаживал коня по шее.
— А я к вам в лабораторию заходила: а вас нет… — насмелилась подойти Аганя.
— Отучилась уже?! — узнав её, обрадовался Бобков. — Приехала работать?
Лошадь мотнула головой, словно это она отучилась и приехала на работу. Бобков и Аганя рассмеялись.
— Вы теперь здесь будете? — понадеялась она.
— Я ненадолго, — Андрей Николаевич, как оправдывался. — Ждет лаборатория. Пурга вот задержала.
