– Я? – Катарина плотоядно усмехнулась. – Пожалею? Ты уверен?
– Да! Ты! Даже на такую …, как ты, есть управа! Быстро отпусти, иначе…
– Иначе что?
Пауза.
– Иначе худо будет.
Комиссар говорил серьезно, был абсолютно уверен в своих словах и своей правоте. И в той силе, на которую рассчитывал, пытаясь угрожать. Но вот Катарина его чаяния не разделяла.
Рывок и толчок. Вновь вой комиссара, лоб которого с гулким «бум» въехал в столешницу.
– А «худо» – это как?
– Ах ты ж… – Далее следовали непереводимые фольклорные обороты. Катарина довольно усмехнулась и словно играет с ребенком, потрепала комиссара по головке.
– Мальчик, ты кое-чего не понял. Ты играл с огнем, но заигрался. Забыл, кто есть кто в этой жизни и свое в ней место. Оно ведь есть у тебя, место, несмотря на покровительство неких сильных мира сего, не так ли?
Ответом стало неразборчивое мычание.
Она наклонилась и зажала локтем его горло, нежно так приобняв. Раздался резкий щелчок, звук «тррр», и из ее запястий в стороны вылетели тоненькие полукруглые почти прозрачные пластины, которые наслаивались одна на другую, образуя нечто вроде веера. Благодаря сверхмалой толщине каждой пластины, всего несколько молекул, общая толщина веера сравнима с шерстяной нитью, а значит, легко умещается внутри тела. «Бабочки».
Я читал о них. Главное в «бабочках» не толщина, а кибертехнологии, вживление управляющего контура непосредственно в нервную систему. Как происходит их активация и деактивация – не знаю, но операция по их установке сложная и ответственная. Слышал только, что управлять ими достаточно трудно, ведь делается это непосредственным сигналом нервной системы, как поворот руки или ноги.
Одно ловкое, но аккуратное движение, и горло комиссара обагрилось кровью, которая потекла ручьем на столешницу, заодно заливая рукав моей старой знакомой. В глазах ее плескалось удовлетворение и чувство глубокого превосходства: она держала «бабочки» перед глазами бледного, как сама смерть, комиссара, заставляя дрожать в конвульсиях.
– Ты прав, малыш, ты не обязан исполнять то, что написано в этих документах. Без прямого приказа начальства – не обязан. Это называется бюрократия, твое поле битвы, и на нем ты выиграл. Но ты не учел, что мы не играем по правилам. Я могу убить тебя, в любой момент, просто так, потому, что мне этого хочется. И мне ничего за это не будет. Не веришь?
Комиссар захрипел и дернулся, но вновь был прижат к столу.
– Я скажу, что ты напал на меня первый, а этот юноша, как единственный свидетель, мою версию подтвердит. И максимум, что сделает Лея, вернувшись – погрозит пальцем. Ты ведь подтвердишь эту версию? – обратилась она ко мне.
