— Вот куда Вы так долго шли. Зря. Надо было Вам сразу делать мне предложение, а не углубляться в теологию, в которой Вы всё равно ни хрена не смыслите, и не трепать языком веру, к которой Вы равнодушны.
— Я просто хотел и хочу быть уверен, что Вы будете служить правому делу из правильных побуждений. Вы должны служить ради живых людей, таких, как Туола — ради того, чтобы ни с кем больше не случалось того, что случилось с ним — а не ради сомнительного долга перед богами, которые мстительны и беспощадны и вообще не существуют.
— Почему Вы так уверены, что я приму Ваше предложение после всего, что Вы здесь сказали?
— Боюсь, это не совсем предложение, Джейн.
И он подал мне гербовую бумагу.
— Этот приказ о призыве, — сказал вавилонянин, — подписан, как видите, вашим Генеральным Секретарём. Пожалуйста, проверьте это по известным Вам каналам.
— Проверю, — пообещала я.
Это действительно выглядело как подпись и печать Элизабет Клэйборн. Сначала Крыса, теперь наш Генсек — и Вавилон. Не тратят на меня мелкокалиберных орудий.
— Вы созданы для войны, Джейн, — сказал вавилонянин, угадав мои мысли.
Я вздохнула.
Потом мы познакомились. Его звали Кробаль, и славянское звучание имени меня немного с ним примирило. В конце концов, его провозглашённая неприязнь к богам вовсе не означает, что в решающий момент он сделает неправильный выбор. Многие люди Востока ненавидели Иосифа Сталина; но в Великой Отечественной Войне большинство из них тем не менее сражалось на правой стороне.
— Почему Вы решили, что мои убеждения могут послужить препятствием для службы Вавилону? — спросила я его.
Мы шли по парку. Редкие крупные капли падали с серого неба на серые камни. Аллеи были словно все в шрамах от пуль.
— Мы наблюдали за Вами последние месяцы, Джейн, — ответил Кробаль. — Вы проводили очень много времени у культовых построек — церквей, памятников, храмов… По-видимому, Ваше сумрачное состояние как-то связано с религией, необязательно Вашей — с религией вообще.
— Вы ошиблись, — сказала я. — Я сижу около культовых построек потому, что они расположены в самых красивых и тихих местах. Около храмов часто есть скамейки. Не на асфальте же мне сидеть. И ещё одна ошибка: я бываю только у одной церкви — на Алом Острове.
— Это Вы ошибаетесь, Джейн, — мягко сказал Кробаль. — На Ваших постоянных маршрутах мы насчитали не менее трёх православных церквей только в последний месяц. И зачем, скажите на милость, Вы носите с собой этот бластер?
