Из «Призрака» вышли два офицера, и Джереми узнал одного из них: это был Адриан Северин, командир Первой Оборонной Армии Буковины. Северин тут же, издалека поприветствовал Джереми взмахом руки. В это время из гитовского корабля вылезло чудо в латах. Это был самый настоящий рыцарь — высокий, крепкий человек, одетый в средневековые доспехи из блестящего металла и вооружённый стильным длинным мечом. За спиной рыцаря висел боевой топор, а на груди был нарисован белый крест. Джереми видел такие костюмы во множестве фильмов.
Северин, его адъютант и рыцарь приблизились к Джереми, и командарм сказал:
— Приветствую тебя, брат!
Он был неожиданно молод, светлоглаз и светловолос, и весь его облик лучился несокрушимой внутренней силой. У него был звучный голос боевого командира. На воротнике Северина была нашита руна Кермат.
— Радуйся и ты, брат, — ответил Джереми.
Он впервые видел командарма лицом к лицу и внимательно рассматривал его, не обращая внимания на чудо в латах. Что-то обеспокоило его в Северине, но что?
— Было бы чему радоваться, — Северин улыбнулся. — Вот тут господин благородный крестоносец приехал в ваше захолустье, чтобы убить дракона. Тебя.
— Вот как.
Джереми сразу всё понял. В глазах гитов он был сатанинской машиной, настоящим творением Рана, и этот человек в доспехах получил приказ убить его в поединке. Камеры корабля должны были заснять бой. Если католический крестоносец сумеет убить американского оптимена, да ещё в более-менее честном бою, для гитов это будет отличный пиар. Пиар за счёт противника, потому что вавилонские СМИ тоже не преминут раструбить об этом деле на полгалактики. Дело за малым: убить американского оптимена в более-менее честном бою. Джереми глянул на рыцаря, потом на себя — лёгкие сапоги и штаны, спортивная сорочка… Почему это гиты решили, что дело выгорит?
— Вот так, — сказал Северин. — Этот человек взялся убить тебя в поединке — во имя своего святого короля, своей святой церкви и всего своего остального святого. Его средневековый наряд должен при этом послужить символом превосходства рыцарско-католических идеалов над нашей дьявольской гентехникой.
— Ага, — сказал Джереми. Его донимала злостная глупость ситуации.
— Ага, — в тон ему сказал рыцарь. — Тебе не место в Творении.
— Ну как, сдюжишь? — спросил Джереми Северин. — Или мне его пристрелить?
Это был честный вопрос. Джереми смотрел в глаза Северина, глаза цвета бледных топазов, и знал: это воистину брат, единоверец, и не только на бумаге. Ему не надо было ничего доказывать Северину. А вот Мирамару… и Вавилону…
