— Кто-то да сделал, — сказал Северин. — И как сделал… А что?
— Оно… громадное. Огромно сильное, само своё. Не наше. И всё равно люди могут здесь жить. Как будто кто-то специально оставил такую лазейку. Возможность жить здесь для людей. — Он не мог объяснить это лучше. Мысли путались. — Здесь хорошо.
— Да, — сказал Северин. — Красивая работа. Красивый мир. Может быть, его создал ты.
— Я?
— Ты. Или сам Бог. Знаешь, Отец всего сущего.
* * *
На столе остались три пустые бутылки, но голова Джереми была странно ясной. Когда они покинули пивную, снаружи было уже тихо. Люди давно разошлись по домам. По ночам нанопластик не имитировал эффекты атмосферы, и усыпанное яркими звёздами небо было абсолютно чёрным. Тёмно-пурпурный Бриарей поглощал небосвод.
— Трофей, — вдруг сказал Северин. — Забери себе Друссов топор.
Он нетвёрдо держался на ногах.
— Ты тоже заметил сходство? — спросил Джереми.
— У него на топоре это самое и написано. «Снага-паромщик не знает возврата».
— Это зря, — сказал Джереми. — Если бы настоящий Друсс встретил гитов, он порубил бы их на дрова.
— На щепки, — согласился Северин. — Страшный был человек. На него враги втроём не ходили.
— Трое, — сказал Джереми. — Один боец, под завязку накачанный бустерами. На случай, если он не справится, ещё двое.
— Обидно? — с ухмылкой спросил Северин.
— Мало. На Рана они вышли всемером.
— Так они же его и убили.
* * *
Путь на Красную Площадь был долог для пьяных ног. Площадь была темна и пуста, прожекторы притушены. Место поединка было огорожено неоновой лентой. Адьютант Северина дежурил у «Призрака».
— Мне пора, — сказал Северин.
— Погоди, — сказал Джереми. Он что-то забыл спросить, но что?
Потом он это вспомнил.
— Северин, то, что ты сказал в баре. Об Отце всего сущего. Ты действительно в Него веришь?
Северин указал вперёд, к террикону карьера. Они в молчании прошли туда и сели на ступени.
— Послушай. Это история одного из наших братьев, которые сражались со слугами Ра в первых войнах Запада Пангеи. Этой легенды нет в Книге Часов.
Этот воин служил на южной границе. Однажды он отбился от своих и попал в плен. Его не убили. Его привезли в стан врагов, раздели, подвесили на дереве и стали страшно пытать. Он мог бы покинуть своё тело и оставить в руках мучителей труп, но он был очень упрям и очень любил жизнь. Всё время, пока его истязали, воин надеялся на то, что его братья спасут его и отвезут к Ари Неру, и что Его Святость сумеет погасить боль и исцелить его тело и душу. Его терзали и увечили, но он не говорил ни слова и не умирал. Воин думал о своём Короле, Неру, и надеялся на чудо.
