Пришла тётя с телевидения, и объяснила, как мы будем себя вести: сначала будет рассказывать Аринка (так звали эту девочку), а потом я, а в самом конце мы обязательно должны обняться.
Нас вывели на сцену и все нам захлопали. Потом она стала рассказывать, как всё было, запинаясь, и посматривая в мою сторону… и все, как один, проваливались вместе с ней под лёд и барахтались в ледяной воде…
Потом пришла моя очередь, и я тоже что-то говорил, глядя в пол… и все опять тонули в реке, вцеплялись онемевшими пальцами в корку льда, их обжигало холодом в набрякшей мокрой одежде, и колотило от дрожи по дороге домой…
Потом выступали мокрые от слёз директор детдома и глава местной администрации… Потом мне вручали грамоту и медаль… Потом пошли цветы и подарки… Потом нас окружили, подтолкнули друг к другу, я почувствовал на своей щеке поцелуй, но лучше бы я проснулся…
— Спасибо тебе, мальчик! — с чувством прошептала она.
Я отшатнулся, но все смеялись…
Засияла, и понеслася вскачь нереальная новая жизнь…
То, чего не было, приносило мне всё, о чём я мог только мечтать.
Я стал знаменитым, в коробочке на полке серванта поблёскивала настоящим золотом медаль «За други своя».
Меня стали уважать, прислушиваться к моим словам; мама советовалась со мной, как со взрослым, и не отходила от моей постели, пока я не засыпал.
На работе её повысили в должности с прибавкой в зарплате…
Всюду встречали меня улыбками и подарками. Чего я только не увидел, где только не побывал: в кабине новейшего танка, и новейшего истребителя; поднимался на воздушном шаре, летал на дельтаплане, плавал с дельфинами; наконец, мне подарили потрясающую железную дорогу: игрушечный паровозик мчался, дымя трубой, по тоннелям, кружил по старинному городу с башенками и вокзалами, проносился по мостам над рекой с пароходами и рыбаками, прорывался через засады грабителей, петлял по склонам гор с бродячими стадами оленей, охотниками, водопадами, и снежными барсами… Это волшебное сооружение занимало собой чуть ли не всю мою комнату, и как бы я хотел порадоваться этому вместе со своим Виталькой…
Но от Витальки не было ни слуху ни духу. Он не появлялся под нашими окнами, не звонил, да и меня с того злополучного дня, совсем не тянуло теперь на улицу.
