— Радио! — крикнула Оливия, высунувшись из окна.
Джон включил радио.
— …особенно подчеркиваем, что нет никаких оснований для слухов, распространяющихся в последнее время. Обстановка полностью контролируется, и запасов продовольствия в стране достаточно…
Машины съехали с дороги и остановились, встав бок о бок.
— Кто–то чересчур волнуется, — сказал Роджер.
— …высаживается не зараженное вирусом зерно, — продолжал голос диктора. — В некоторых графствах Англии, Уэлса и Шотландии поздней осенью ожидается сбор урожая.
— Сеять? Это в июле–то! — воскликнул Джон.
— Гениальный ход, — сказал Роджер. — Голь на выдумки хитра. В такое время правдоподобие не имеет значения.
Голос комментатора чуть изменился:
— По мнению правительства, опасность только увеличится, если среди населения начнется паника. Поэтому немедленно вступают в силу некоторые предупредительные меры.
Первая связана с ограничением передвижений. Поездки из города в город временно запрещены. Надеемся, что к завтрашнему дню будет разработана система приоритета для наиболее важных перемещений, но пока запрещение распространяется абсолютно…
— Они все–таки сделали это! — воскликнул Роджер. — Надо прорываться. Может, еще не поздно.
Машины вновь тронулись в путь, через Северную Кольцевую дорогу, мимо Северного Финчли и Барнета. Голос из радиоприемника с неослабевающей убедительностью продолжал бубнить о каких–то регулирующих мерах. Потом начали передавать музыку из кинофильмов. На улицах продолжалась обычная жизнь — люди делали покупки в магазинах, просто гуляли. Здесь, на окраине, не было никаких признаков паники.
Первое заграждение они увидели сразу за Барнетом. По Другую сторону блокировки виднелись фигуры в форме цвета хаки. Остановив машины невдалеке, Джон и Роджер подошли к заграждению. Там уже было человек шесть. Они о чем–то спорили с офицером. Еще несколько, видимо, отказавшись от пререканий, собирались разворачиваться.
— Каких–то десять чертовых минут! — сказал Роджер. — Надо торопиться — они понаставят еще уйму заграждений.
Офицер — симпатичный молодой парень с распахнутыми, словно удивленными глазами — искренне радовался всему происходящему, как некоему новому виду строевых занятий.
— Мне очень жаль, — сказал он. — Мы лишь выполняем приказ. Все выезды из Лондона перекрыты.
Грузный, еврейского типа мужчина лет пятидесяти, стоявший впереди группы спорщиков, воскликнул:
— Но моя фирма в Шеффилде! Я только вчера приехал в Лондон!
