Дельта Нигера, эта влажная огнедышащая топь, исчерчена бесчисленными ручьями и бесконечными каналами. Но шелловцы все равно отыскали деревню Ннамди, изучили спутниковые снимки, стерли ноги, добираясь сюда.
Они поменяли саму природу ночи. Ннамди было уже лет тринадцать-четырнадцать, он плохо спал в потустороннем свечении газовых факелов, под тяжкий подземный грохот. Приглушенный пульс земли.
Нефтяники проложили в джунглях сейсмические профили – искать нефть, не буря скважин. Размечали сетку – расчищали просеки, на пересечениях просек взрывали. Методически, математически толковали взрывные волны – так прорицатель читает знаки в груде стеблей, в оттенке луны. Нефтяники умели картографировать незримое, расшифровывать сокрытое в земле.
Из-за подземных взрывов бетонные стены дома пошли трещинами – поначалу с волосок, затем все шире. Ннамди лежал на циновке под москитной сеткой и слушал, как шелловцы, глухо грохоча, гоняются за нефтяным эхом. Под циновкой вибрировало, оранжевые тени плясали на стенах, и в грезах Ннамди виделись сердца, утопающие в нефти.
Временами он словно воспарял над этим миром.
– Твоя душа, когда спускалась, заблудилась в облаках, – упрекала его мать. – Ты как родился, в звездах заплутал.
– Оставь мальчика в покое, – отвечал отец. – Таков был его уговор до рождения.
– Эгберийо! – кричали дети.
– Эгберийо? – переспрашивал отец.
В ежевечерние сказания он теперь вплетал газовые факелы и сейсмические исследования. Перевернул с ног на голову «Сказку о Молнии и Громе». Изначально Гром был старой мамой-овцой, а Молния – барашком; после гроз клочья их шерсти облачками висели на ветвях. А теперь их ссоры бушевали и в земных недрах, вспыхивали огненными языками чистой ярости и над землею взрывались.
К югу от деревни разворачивались другие сказки. Нефтедобытчики строили Дорогу в Никуда. Задранный горб полз по самым слякотным мангровым болотам, пробивал себе путь от скважин за деревней к замерным станциям на далеких болотах, где только обезьяны визжали да кольцами сворачивались змеи. Ннамди с отцом порядочно прошли по лесу вдоль этого грязевого шрама, восхищаясь исключительной его отвагой. Потом дорогу им преградили рабочие бригады с вооруженной охраной, что, держа винтовки на изготовку, пряталась за зеркальными солнечными очками. В общем, так они и не узнали, где заканчивается Никуда.
По пути назад отец показал Ннамди, как дорожное полотно преграждает путь воде.
– На этой стороне скапливается, на той сливается, видишь? Получилась дамба. Здесь затопит, там вода сойдет. Рыбе и лесу неполезно. – Так оно и вышло. По одну сторону дороги засохли винные пальмы, по другую в перегнойной воде задохнулась рыба.
