– Опасная игра. На их территории.
– А на нейтральной территории с ними нельзя встретиться? В посольстве?
– Велики шансы, что, если и уйдешь живым, денег все равно не вернешь.
– А если, – сказала Лора, – дело не в деньгах?
44
Овца на мотоцикле.
Лишь когда мотоцикл проехал, девушка в индиго разглядела мотоциклиста – посадил животное на руль, поверх овцы глядит на дорогу.
Она едва не расхохоталась – расхохоталась бы, да не хватило сил. А потом сообразила: с овцой на руле он вряд ли едет далеко. И она погнала себя дальше, за следующую дюну. А там – видение еще замечательнее: сияющий город на равнине, светящийся даже в полдень.
Она добралась до границы Сахеля, дошла до Кадуны. И быть может, выживет, иншалла.
Мимо с грохотом катили тягачи с платформами, груженными до отказа, как верблюды. Люди в развевающихся белых халатах ехали на мотоциклах без овец. А вдалеке – приземистые контейнеры и кишечные трубы городских нефтеперегонных заводов, комплекса до того расползшегося, что она поначалу приняла его за отдельный город. Вдоль трубопровода она зашагала в Кадуну.
Однако переработанная нефть с этих заводов до местных бензоколонок, похоже, не добиралась. Перед бензоколонками – теми, что еще не закрылись, – выстроились длинные очереди раздраженных машин. Она миновала несколько наглухо заколоченных заправок с рукописными табличками «БИНЗИНА НЕТ».
С бензиновым дефицитом на свет вынырнули полные надежд барыги – молодежь, торговавшая бензином с черного рынка, в пластмассовых молочных канистрах и литровых бутылках. Когда она проходила мимо, к придорожному ларьку подъехал полицейский патруль – не оштрафовать, а поторговаться за канистру.
Кадуна.
Город назван в честь реки, река – в честь крокодилов. Впрочем, кадуны, что когда-то бревнами плавали в заиленных водах, давно повывелись, исчезли, как львы из Сахеля. Она еще не бывала в столь огромных городах – говорят, миллион человек, а то и больше. Она никогда не видела таких широких проспектов, таких ослепительно-белых стен. Куда ни взгляни, архитектурное величие – элегантные гостиницы и высоченные банки самим блеском своим славили богатство. Кинотеатры и кондитерские, парковочные стоянки и парикмахерские столбики, которые крутятся . И повсюду озлившимися гусями переругиваются машины.
По улицам лавировали автобусы – самодовольные, как петухи, ярко-зеленые, ярко-лиловые, – и с ревом петляли мототакси, а пассажиры цеплялись за спины водителей, плотно зажав свертки под мышкой. Целый город свертков – раздутых, раскачивающихся, открытых, опустошенных.
