городе?
Надо ли отвечать на этот вопрос, Уинстон не понял.
– Безжалостная честность, вот как. На меня работают и игбо, и йоруба, и хауса, и фула. Я не делаю различий, я прошу лишь верности – и честности. Почему? Потому что мы, торговцы фальшью, должны ценить правду. Ты четыре-девятнадцатый?
– Да.
– На кого работаешь?
– Ни на кого.
– Еще раз. Кто тебя поддерживает, кто прикрывает от ареста? Что за кошка прокралась на мою территорию?
– Никто, сэр.
– Никто? Вольный стрелок, значит?
Уинстон кивнул.
– Слыхал, Тунде? У нас тут вольный стрелок, и для ремесла своего он выбрал мои кафе. Мои . Какая честь!
– Сэр, если я вас обидел…
– Нет-нет, – сказал Иронси-Эгобия. – Вовсе нет. «Знай свой путь, и хулы не будет». Братья-фармазоны, все мы – одна семья. – И затем: – У тебя стакан пустой.
Только лед остался.
– Тунде, принеси свежего. – Снова приступ кашля, снова кровавое пятно аккуратно спрятано в платок, новая порция лимонада, новая горсть ледышек. – Африканские итальянцы, – сказал Иронси-Эгобия. – Так нас называют. Слыхал? Говорят, что нигерийцы – это африканские итальянцы. Но вообще-то, это про вас. Про йоруба. Про тебя и твою родню – это вы итальянцы. Часы твои. «Ролекс»?
– Да, подделка.
Иронси-Эгобия кивнул, поцокал языком, как полагается.
– И отличная подделка, насколько я вижу.
– Благодарю.
– Африканские итальянцы. Игбо – африканские евреи. Вот как их зовут. А хауса и фула – африканские арабы. Ахинея, потому что африканские арабы – это арабы . И такая ерунда на каждом шагу. Лагос – нигерийский Нью-Йорк. Абуджа – наш Вашингтон, Порт-Харкорт – наш Даллас, и так далее. А между прочим, мы были первыми. Человечество вышло из Африки. Все человеческое происходит отсюда, все добро и зло. И я тебя спрашиваю, Адам, первый человек: отчего это мы – какие-то итальянцы? Это итальянцы – европейские нигерийцы. Это Нью-Йорк – американский Лагос. А Даллас – техасский Порт-Харкорт. Еще льда? – Снова тычок пестиком, снова пальцы роняют ледышку в лимонад. – Слыхал такую песню, Адам, – «Четыре-де-вятнадцать – игра фармазона»?
– Да, сэр, слыхал.
– Так вот, это не игра. Это бизнес, и ты знаешь, в чем суть этого бизнеса? Возмездие.
– Возмездие?
– Возьми Бразилию. Ее богатство выстроено на работорговле. Работорговля питала бразильскую казну, давала капитал, рабсилу. Распрекрасная жизнь богатых бразильцев – следствие неописуемых преступлений. И чего нам – рыдать, если бразильский банк развели на миллионы? Эти деньги замараны кровью. Рабы и алмазы, нефть и золото. Даже шоколад. Все в крови. Что сталось бы с Англией, не будь Африки? Англия без Африки – это Англия без империи. Короны британских королев блистают кровью – рубинами, изумрудами, вырванными у Африки. Ты что, историю Африки в университете не учил?
