Такова вторая большая инверсия, которая объясняет взаимоотношения между Америкой и миром. Планетарные успехи демократии скрывают ослабление демократии на месте ее зарождения. Эта инверсия пока плохо осознается участниками планетарной игры. Америка продолжает ловко использовать, скорее по привычке, чем из-за цинизма, язык свободы и равенства. И, конечно, демократизация планеты еще далека от завершения.
Однако переход на новую, олигархическую стадию аннулирует применимость к Соединенным Штатам закона Дойла о неизбежно оптимистических последствиях наступления либеральной демократии. Мы можем постулировать агрессивность поведения, слабую контролируемость руководящей касты, а также возросший авантюризм военной политики. Действительно, если гипотеза о ставшей олигархической Америке позволяет нам говорить о сокращении сферы действия закона Дойла, то она же в еще большей мере позволяет нам говорить об эмпирической реальности агрессивной Америки. Мы не можем даже исключить а priori стратегическую гипотезу об Америке, демонстрирующей свою агрессивность по отношению к старым и новым демократиям. При такой схеме мы примиряем — правда, не без определенного лукавства — англосаксонских «идеалистов», полагающих, что либеральная демократия означает конец военных конфликтов, и «реалистов» из той же культурной среды, представляющих себе поле международных отношений как анархическое пространство, заполненное извечно агрессивными государствами. Признавая, что либеральная демократия ведет к миру, мы также признаем, что ее отмирание может привести к войне. Даже если закон Дойла и верен, вечного мира в кантианском духе не будет.
Экспликативная модель
В этом эссе я опишу экспликативную — по форме парадоксальную — модель, суть которой может быть резюмирована очень просто: в тот момент, когда мир начинает приобщаться к демократии и учиться обходиться в политическом плане без Америки, последняя начинает утрачивать свои демократические характеристики и открывает для себя, что она не может экономически обходиться без остального мира.
Планета, таким образом, сталкивается с двойной инверсией: инверсией взаимоотношений экономической зависимости между миром и Соединенными Штатами;
инверсией динамики демократии, отныне позитивной в Евразии и негативной в Америке.
Установив эти трудные и сложные социально-исторические процессы, можно понять видимую необычность американских действий. Цель Соединенных Штатов сегодня — уже не защищать демократический и либеральный порядок, который даже в Америке постепенно лишается содержания. Главным вопросом становятся поставки товаров и капиталов: основная стратегическая цель Соединенных Штатов отныне — в обеспечении политического контроля за мировыми ресурсами. Однако ослабление экономического, военного и идеологического могущества не позволяет Соединенным Штатам эффективно господствовать над миром, ставшим слишком обширным, слишком населенным, слишком грамотным и слишком демократическим.
