Макс кивнул – помню этот момент. Перед глазами вновь возник здоровый красноармеец с безумными глазами и длинным штыком. Макс невольно поежился: да, правду говорят о войне – у нее неженское лицо. Скорее мужское – жестокое, страшное. И еще одна мысль пришла ему в голову – он убил человека! Вот ужас-то! Впрочем, немедленно нашлось и оправдание – другого выхода не было. Или ты, или тебя. Война, мать родна…
Генрих между тем все говорил:
– У нас тоже жарко было, но не так, как у тебя, потери – треть личного состава. Много раненых, они, кстати, здесь лежат, на первом этаже. Из твоего взвода тоже кое-кто… А нас с тобой сюда поместили – считается, что это офицерская палата, с особыми удобствами.
Он улыбнулся, Макс тоже – удобства явно особые: голые желтовато-зеленые стены, тощий полосатый матрас на скрипучей, продавленной сетке и серое белье. Хорошо, что форточка открыта – не так противно пахнет. Точнее, не воняет – запахами страданий и смерти…
Палата была рассчитана на четырех человек, но две соседние кровати в данный момент пустовали – очевидно, их хозяева пошли на перевязку или просто вышли покурить. Макс подумал: «Надо бы тоже поболтать с ними, выведать кое-что… Информация лишней никогда не бывает».
Он облизнул сухие губы – ужасно хотелось пить, а еще – курить. Генрих заметил, спросил:
– Хочешь попить?
Макс кивнул. Генрих слез с кровати, прямо в носках протопал к металлическому баку в коридоре, зачерпнул металлической кружкой воду, принес. Макс выпил до дна. Генрих сходил еще раз. Наконец Макс утолил жажду и почувствовал себя немного легче. Теперь бы еще покурить …
Он точно знал, что у него (вернее, у Петера Штауфа) имеются сигареты – остались в брюках, но где они сейчас? И вообще – где все его вещи? Он лежал на кровати в одном нижнем белье. Придется, видимо, подождать, пока принесут форму. В самом деле, не может же офицер вермахта разгуливать по госпиталю в одних кальсонах? Неприлично как-то…
* * *
Через полчаса пришел доктор Миллер. Все такой же аккуратный, внимательный и строгий. Он осмотрел Макса и приступил к расспросам.
На большинство из них Макс отвечал одинаково – не помню. Упорно (и, кажется, успешно) имитировал амнезию. Доктор кивал – все правильно, диагноз подтверждается. Макс, в свою очередь, старался узнать для себя что-нибудь важное и полезное.
Из расспросов выяснялось, что его зовут Петер Штауф (он и так догадался), служил лейтенантом в 342-й дивизии вермахта, командует первым взводом в первом же батальоне 698-го пехотного полка. Дивизия входит в 46-й танковый корпус, который сейчас подчиняется 9-й армии генерал-полковника Моделя. На календаре – 15 июня 1942-го. Уже почти год, как идет русская кампания…
