— Извините, я не нарочно, — с трудом выговорила она.
Он кашлянул.
— Это я виноват, Рейчел. Я вас смутил и прошу прощения.
Он взял ее за плечи и повернул к себе лицом. Она увидела у себя перед глазами завиток темных волос в вороте рубашки. Ее поразил его интимный жест. Они стояли совсем-совсем близко, и на нее снова пахнуло мускусом.
— Вас били, — прошептала она.
Он пожал плечами, желая показать, что это ерунда, но его пальцы крепче сжали ей плечи. Ее охватила дрожь от сострадания к нему и от гнева на того, кто причинил ему боль, а также от страха за себя, так как в ней за несколько секунд проснулась женщина. Рейчел сознавала, что во власти Корда Макферсона погубить ее. Он может прижать ее к себе и поцеловать, а она, не знавшая до того мужской ласки, охотно ему подчинится.
С ее стороны было неразумно приехать сюда.
— Рейчел? Вы здоровы?
Она очнулась и с улыбкой — как ей казалось, спокойной — встретилась с ним взглядом.
— Вполне здорова, мистер Макферсон. Он отпустил ее, и она сделала шаг назад. Женственность Рейчел искушала его.
Глупо было вводить ее в свой дом, подумал Корд. И рубашку снимать при ней не следовало. Поэтому его голос прозвучал нарочито резко:
— Это старые шрамы, Рейчел. Вам нечего о них беспокоиться.
Она опустила ресницы, чтобы не смотреть на него.
— Вы правы. Это не мое дело.
— Замочите-ка лучше рубашку, а то кофейное пятно не отойдет, — приказал он, отвернулся и вышел.
— Хорошо… — тихо ответила она.
Корд поддел ком грязи, отбросил его в сторону и с силой хлопнул шляпой по ноге.
— Шамус! — гаркнул он, и от этого крика задрожали балки в конюшне.
— Нечего орать, Макферсон, не то кобыла окочурится, — невнятно пробормотал Шамус Куинн. Он стоял, нагнувшись к заднему копыту лошади, а изо рта у него торчали гвозди.
Корд уперся кулаком в бедро и нахлобучил на лоб помятую шляпу.
— Кто здесь хозяин — я или ты? — прорычал он.
Шамус выплюнул гвозди в ладонь и положил их в передний карман кожаного фартука. Опустив ногу кобылы на земляной пол, он потянулся, разминая спину, запустил руку в копну непослушных рыжих волос и поскреб в затылке.
— Да мне с этим все ясно, Макферсон. Он был кривоног и загорел, как и полагалось человеку, много времени проводящему в седле.
— Помнится, что я велел тебе сначала заняться новым жеребцом. — Гнев Корда понемногу утихал, когда он глядел на человека, с которым дружил с детства.
Шамус кивнул.
— Да, ты так сказал. — Он вернулся к кобыле, поднял ей копыто и положил себе на ногу. — Стой спокойно, девочка, — пробормотал он. — Я сейчас кончаю. — Он ловко приладил подкову, загибая клещами торчащие гвозди.
