Приглашенные к чаю сенаторы и министры в расшитых золотом мундирах обошли Артемия Ивановича и тоже направились к Ассамблейной зале. Артемий Иванович успел заметить скромную фигурку Черевина, которого даже высокая мерлушковая папаха свитского генерала не делала выше.
— Если я тебя еще раз увижу, Сибирью не отделаешься, — бросил он на ходу все еще болтавшемуся на руке Стопроценко Владимирову.
Когда спустя полчаса императорское семейство и приглашенные лица покинули павильон, Артемия Ивановича в Нижнем саду уже не было. Его больше не интересовали ни фейерверк, когда в десять часов на море плашкоуты закутались в плотный белесый дым, со свистом посылая в воздух модскюгели, которые взрывались в ночном небе разноцветными огнями, ни то, что, как потом оказалось, фейерверк этот отсырел и прошел не вполне удачно: некоторые части его были пропущены, а конец вовсе отменен. Он в это время прятался в дровяном сарая надворного советника Стельмаха, баррикадируя все входы в сарай горами березовых чурок. Последние слова Черевина привели его в такой ужас, что он даже забыл про обиду, причиненную ему царской челядью, не допустившей его к долгожданному разговору с обожаемым монархом.
27 августа, среда
До самого своего дня рождения, целых три недели после Петергофского праздника, Артемий Иванович не мог забыть угроз Черевина и отказывался днем покидать дровяной сарай. Поэтому Февронье приходилось кормить его по ночам, когда Артемий Иванович разбирал баррикады, чтобы посетить отхожее место и ознакомиться там с газетными сообщениями о происходящем в мире. Такая его стойкость покорила даже Стельмаха, который первое время тоже не выходил из дома, после того как побывал с колокольчиком в Придворном госпитале и там ему поставили диагноз временного помрачения рассудка. Но дома он смог просидеть только полторы недели. И когда Февронья сообщила хозяину, что их странному постояльцу исполняется тридцать шесть лет, устроил в честь Артемия Ивановича скромный ужин и даже разрешил ему ночевать в доме, на железной пружинной кровати без матраца в освободившейся кладовке.
Через два дня после торжественного ужина Артемий Иванович лежал в своей кладовке и читал «Петербургский листок», который теперь попадал ему в руки прежде, чем отправлялся для известных надобностей в сортир, о том, что, поднимаясь на Монблан, граф Верланов упал в пропасть с шестью спутниками. Шел восьмой час вечера и приближалось время обеда, поскольку Артемий Иванович до сих пор обедал после того, как семейство Стельмаха покидало стол. Внезапно он услышал странный глухой звук, похожий на выстрел орудия. Через некоторое время звук повторился. Отложив в сторону газету, Артемий Иванович вышел на веранду и взглянул на небо. Порывистый западный ветер стремительно нес редкие облака, раскачивал темные деревья. Полная луна висела на холодном звездном небе.
