— У нее рожица-то будет посимпатичнее, чем у гессенской селедки, — заявил Александр. — Правда, ножки короткие, зато глаза большие. Если Ники скоро не оженить, он превратится в обычного б…, как его дядья. И дал же мне Бог такого сукина сына!
Грубые слова царя напомнили Черевину о замышляемом им заговоре и еще больше утвердили его в решимости довести дело до конца. Но одновременно откуда-то к нему пришла мысль, что он уже стар и болен, чтобы влезать в подобные авантюры с вместе с такими людьми, как Владимиров, что ему следовало бы спокойно дожить остаток дней и не заниматься глупостями. А до смерти осталось ему не так уж и много.
— Чего ты-то такой смурной, Черевин? — спросил Александр.
«Увижу ли я до своей смерти, как царь будет радоваться наследнику престола?» — подумал начальник охраны. Ему опять вспомнился Артемий Иванович, прыгающий позади поющих хористов и машущий императору рукой.
— Чего молчишь, Черевин? — опять спросил царь.
— Чую, смерть близится моя. Если я умру, будете ли вы горевать и плакать обо мне, ваше величество?
— Опять ты за свое, Черевин, — поморщился Александр. — И без твоих вздоров тошно.
— Мне не так жалко думать о своей кончине, ваше величество, как о том, что смертью своей я огорчу вас.
— Да ничего ты меня не огорчишь! — царь поправил сползшую на плечо Андреевскую ленту. — И что на вас на всех сегодня нашло, с самого утра пристаете ко мне со своими благоглупостями! Просто сапоги всмятку какие-то!
— Может вы, ваше величество, пожалуете мне до кончины моей ленту Александра Невского? Все мои сверстники давно носят эту ленту, вот и сегодня вы пожаловали ее Клему и Апухтину. А кто такой Клем? Всего лишь генерал от инфантерии, помощник командующего войсками Виленского военного округа. А кто такой Апухтин? Всего лишь тайный советник, попечитель варшавского учебного округа. А я, ваш преданнейший слуга и начальник вашей личной охраны, до сих пор имею только ленту ордена Белого Орла!
— Ну вот что, Черевин, — рассердился царь. — Ты просил меня объявить директору Департамента полиции Дурново благодарность за отлично-усердное и примерное исполнение лежащих на нем обязанностей? Три дня назад я сделал это, хотя даже не знаю, чем он так выслужился перед тобой. Так какого черта ты еще ко мне пристаешь?! Кстати, сегодня утром я видел в хоре профессора Черни одного из твоих минных инженеров. Его фамилия была в списке петергофских дачников, поданных мне утверждение Воронцовым-Дашковым? Да? Какой-то он непрезентабельный, этот инженер, словно из задницы достатый. И скочет, словно заяц. Кто его только допустил поздравлять императрицу с тезоименитством!
