— Шлёп-Шлёп, — сонно отозвалась Моди, примостив голову на моем плече.
— Все в порядке, она у меня. Шлёп, ты можешь спуститься со сцены? Такая темень, я боюсь, как бы ты не упала, — сказала я.
— Я же с тех крутых платформищ не упала. Туфли просто отпад! Я в них прям как взрослая. А слышала, как я пела?
— Да весь Лондон слышал! — сказала я.
— Я некоторые песни помню. Сейчас! Я была девчонкой сердитой… — Получилось слабо и скрипуче, как раз как у сердитой девчонки.
— Без волшебства не получается, — сказал Робби. — Я же разучился по деревьям лазить, забыла?
— Это потому что ты бездарь. А у меня еще как получается. Просто звучит непривычно, потому что без микрофона, — яростно выпалила Шлёпа, но, судя по голосу, она чуть не плакала.
— Не переживай. Ты обалденно пела, весь стадион был в восторге. Ты была суперзвездой!
Я ждала, пока она скажет, что я тоже была суперзвездой, гениальной популярной писательницей, — но зря надеялась.
— В общем, давай позвоним папе и Элис, и… и, видимо, папе придется сюда за нами приехать, — сказала я. От одной этой мысли у меня в животе екнуло, но я знала, что звонить надо немедленно.
— Он психанет. Он же ненавидит по Лондону ездить, — засомневался Робби. — Терпеть не могу, когда он на нас кричит. Может, лучше маме позвоним?
— Она в летней школе. Не срываться же ей сюда — к тому же она там без машины, — сказала я.
— Не нужна нам машина. — Шлёпа говорила очень уверенно. — Сами доедем. А потом проберемся в дом, заныкаемся в своих комнатах и сделаем вид, что весь день там и сидели.
— Ты с луны, что ли, свалилась, Шлёпа? Как будто мы сможем такое провернуть! — возмутилась я.
— Как будто не у меня только что был концерт с аншлагом на «О2»! — сказала Шлёпа. — Хватит рассусоливать, пошли выход искать.
Она спрыгнула со сцены. Держась за руки, мы, спотыкаясь в темноте, добрели до выхода.
«Только б не заперто», — сказала я про себя, сердце так и колотилось, — но дверь открылась без всякого труда.
Мы стояли, моргая, в ярко освещенном коридоре.
— Мы куда-то не туда вышли. Надо вернуться в гримерку. Громила же там, — сказал Робби.
— Громила? — спросила Шлёпа.
— Мой пес, Громила, — сказал Робби. — Как думаете, Бульдог вывел его погулять?
— Ты чего, Робс? Нет никакого Громилы, и Бульдога тоже, кстати.
Робби понурился.
— А я его уже полюбил, — пробормотал он.
— Слушай, я тоже свою кошечку полюбила…
— А я рада, что попугай ненастоящий. Горлан был чересчур уж горластый, — сказала Шлёпа. — Но вот одежду и те классные туфли жалко. Я, кстати, еще накрашена? — Она потерла лицо, чтобы проверить. — Нет, вот досада!
