каких-нибудь суперспособностей, чтобы все ахнули. Но я читала книгу и знала кое-что еще. После захода солнца волшебство перестает действовать. Я понимала, что надо предупредить Робби, — но он был на тридцать седьмом небе от счастья, и мне не хотелось вот так сразу спускать его на землю.
Папа, минуты две протащив сына на плечах, устал. Робби спрыгнул на землю, и они пошли рядом. То и дело Робби забегал вперед, повисал на очередной ветке и делал пяток-другой «солнышек», а папа нахваливал его до хрипоты.
Когда мы наконец вернулись домой, Робби помчался в сад — влезть на лаймовое дерево.
— Робби, а ну стой! Хватит на сегодня. Успокойся и перестань уже носиться как угорелый. Не понимаю, что на тебя нашло, — цыкнула на него Элис.
— Ладно тебе, — сказал папа. — Оставь мальчика в покое. Он никому не мешает. Просто радуется жизни.
Обычно они из кожи вон лезли, чтобы, не дай бог, не покритиковать чужого ребенка.
— Слушай, мы ведь договорились: по деревьям лазить опасно. Шлёпу мы отругали, а теперь ты поощряешь Робби. Это нечестно, — возразила Элис.
— Но ведь у мальчика талант — сама видишь. Посмотри только на него! — Они уставились в окно, за которым Робби практически взбежал вверх по лаймовому дереву, вспугнув двух сидевших на ветке сорок.
— Я смотрю, смотрю — и пытаюсь быть ответственным, взрослым человеком. Он может упасть и шею себе сломать, — настаивала Элис.
— Знаю. Ты права. — Папа открыл окно в кухне. — А ну спускайся, сынок. Ты пугаешь свою мачеху.
— Не называй меня так! — поморщилась Элис. — В сказках мачехи всегда злые старухи ведьмы.
— Ну, тебя-то со старухой ведьмой не спутаешь. Ты моя прекрасная принцесса, — улыбнулся папа.
Мы со Шлёпой переглянулись — и обе изобразили, будто нас тошнит. Папа с Элис рука об руку вышли в сад — присмотреть за Робби. Моди, присосавшись к своей вымытой бутылочке, поковыляла за ними.
— Фу! — выдохнула Шлёпа. — Ненавижу, когда они так себя ведут.
— Я тоже, — сказала я.
— Прекрасная принцесса! — басом передразнила Шлёпа, и мы обе покатились со смеху.
Мы чуть ли не сдружились, а ведь были заклятыми врагами.
— А вообще твоя мама похожа на принцессу — у нее такие красивые волосы. — Я потеребила свои жалкие мышиные косички. — И не скажешь, что она мама, — такая молодая, и фигура закачаешься.
— Она раз в полгода себе ботокс колет, чтобы морщин не было, и сиськи у нее силиконовые, — сказала Шлёпа.
— Иди врать! — воскликнула я. Настроение у меня значительно улучшилось. — Ну, папа от нее все равно в восторге. Хоть бы он уже перестал об этом сообщать каждую минуту.
