— Эй, Свои Не Курю! Ты ж со своей бригадой уже в первом взводе пайку получил! — И повар захлопнул крышку, обдав расчет Поперечного густым духом лапши.
Второй номер и подносчик пристыженно понурили головы.
— Облом, командир.
— Пойдем, Коля, лучше у Ривкина добавы попросим.
— Погодите, ребята, — шевельнул плечом Поперечный, глядя по сторонам и изучая местность. — Стойте, где стоите. Мы еще свои законные не получили.
Кашевар Гребенкин, круглый коротыш в засаленном переднике, возвышался, стоя на площадке у котла. Он курил трофейную сигарету и победно улыбался. Конечно, с одной стороны, Гребенкин прав, и крышку перед расчетом Поперечного он захлопнул с полным основанием. Но, с другой стороны, к нему подошли пулеметчики, по которым в бою весь огонь и которые зачастую решают исход дела. К тому же одна из их позиций, пусть запасная, но все же, находилась за спинами левого фланга третьего взвода. И любой кашевар не пожалел бы пулеметчикам трех черпаков, но не Гребенкин.
Дело в том, что неделю назад кашевар намекнул Поперечному, что ему нужен хороший нож, наподобие того, что был у сержанта из третьего взвода. Кусок рессоры у Поперечного имелся. Но не было желания даром работать. Поперечный дал понять, что хотел бы банку тушенки в качестве задатка. Гребенкин аванс зажал, видимо, полагая, что он не какой-то там сержант. Но и Поперечный в рабах ходить не желал. Удивительное дело, попавшие в штрафную роту не испытывали подавленности, не лебезили перед командирами. Приговор несли как крест. И вот теперь у пулеметчика и кашевара шло молчаливое противостояние.
Пулеметчик еще раз окинул взглядом поле боя. Гребенкин покачивался на площадке, поскрипывая толстыми подошвами своих добротных яловых сапог, распространял по округе запах трофейного табака, ухмылялся, торжествовал: вот, мол, тебе, не сделал мне нож, не удружил, ну и облизывайся… Бойцы, окружив кухню и усердно работая ложками, с любопытством наблюдали за развитием сюжета. Все знали нахальство Гребенкина и изворотливый ум Поперечного.
— Послушай, Гребенкин, — принял вызов Поперечный, — ты бы свой передник сменил. Или бережешь его на случай, если мы в окружение попадем?
— При чем тут окружение? Ничего я про окружение не думаю. — И улыбка с лица кашевара мгновенно исчезла. Потому что со стороны НП командира роты, расположенного в глубине лесной опушки, показался оперуполномоченный «Смерша» лейтенант Гридякин.
— Как не думаешь? Хочешь, докажу!
