— Куда же ты? — спросил дед Игнат, которому жаль было терять собеседника.
— Дел, Игнат Прохорович, много… Часа через два Макаров приедет, собрание проводить будем. Приходите всей троицей… А ты не раздумал? — обратился Трунов к Прохору. — Насчет танка-то?
— Чего ж ему еще раздумывать-то, — вместо внука ответила бабка Груня. — Для фронта нам ничего не жалко, — сказала и даже не моргнула.
«Вот это да»! — удивился Василий Николаевич и, не таясь, красноречиво почесал затылок.
* * *
Собрание проводили в школе. Зал там был огромный, светлый. Граф, видать, балы любил и гостей собирал помногу.
Такому залу в любом городе позавидуют, а все равно он маловатым показался. Все пришли сюда, кто ходить мог, а кто не ходил сам, того привели родственники или соседи. Каждому хотелось послушать о битве под Москвой, о победе, за которую молились старики и старухи и которую ждали от мала до велика.
Макаров говорил долго, а никто этого не заметил.
Кончил предрика рассказывать о битве под Москвой. На место сел. А в зале все еще стояла гробовая тишина. И никто не шелохнулся. И казалось, что в этом огромном светлом зале вовсе никого нет. Макаров даже немного растерялся.
Неожиданно раздался короткий крик:
— Оох!
Крик испуганно взметнулся и разбился где-то на хорах, разбился, не долетев до потолочных сводов. И снова воцарилась тишина. Только младенцы зашевелились от неожиданности и с испуганным любопытством глядели на вскрикнувшую старуху Ижорову, а старики и ягодинки будто и не заметили этого выкрика, но каждый из них сейчас вспомнил, что Ижорова получила две «похоронки». Молчали. И снова казалось, что зал пуст.
Вдруг неизвестно кто, в полной тишине, негромко сказал слова, которые прозвучали, как скорбные удары колокола:
— Вечная память всем, кто сложил свои головы за Москву, за Россию-мать.
И все, не сговариваясь, встали. У Макарова задрожали губы. А Трунов не вытерпел и рукавом единственной руки мазанул по глазам.
* * *
А потом зал ожил. Заговорили все разом. Ни Макаров, ни Трунов даже не пытались устанавливать тишины. Она пришла сама. Предрика забросали вопросами. Людям хотелось знать каждую мелочь, каждую подробность, связанную с фронтом, связанную с первой большой победой русских.
В первом ряду встал слепой Филатка. Он не видел Макарова, поэтому ошибочно повернул голову туда, где никого на сцене не было.
— Вот ты, товарищ Макаров, сказал, что совсем недавно в Москве побывал, — сказал Филатка. — Интересуемся знать, какая она сейчас, Москва?
