Детектив снова взял телеграмму. Он прочитал ее несколько раз, качая головой и то и дело повторяя: «Двадцать тысяч, двадцать тысяч...»
Полицейский перебирал вырезки, потом сказал громко:
— Слушайте! «Счастливчик Кембел заявил сегодня репортерам, что он намерен переехать в Нью-Йорк, ибо это город для людей с такими деньгами».
На секунду в комнате стало тихо.
— И он все потратил, — пробормотал полицейский, — за полгода.
— Шелковая шляпа! — буркнул детектив.
Настала очередь взглянуть на чековую книжку. Им казалось невероятным, как можно такую сумму потратить за такое короткое время.
— Что ж, — заключил детектив, — теперь у нас есть его адрес. Надо послать телеграмму в Грин-Фоллс...
— Посмотрите-ка сюда, — перебил его полицейский.
Сержант взял со стола глянцевый журнал и раскрыл
его на тех страницах, где были заложены карандаш и несколько листов обычной серой бумаги. Заманчивое объявление так и взывало со страницы журнала:
«50 000$ наличными тому, кто лучше всех похвалит новый крем для бритья!!!»
Листы серой бумаги были испещрены старательно фразами типа:
«Я люблю этот крем для бритья за то, что...»
Зачеркнуто.
«Мне кажется, что из всех кремов, которые продаются (зачеркнуто), имеются в продаже...»
Зачеркнуто. И так далее...
Детектив встал, сложил телеграмму и сунул ее в карман.
— Жаль парня, — сказал сержант. — Два раза подряд не выигрывают, это дураку ясно.
Похоже, у него была серьезная причина, — заметил
детектив и посмотрел на фотографию в итальянской кожаной рамочке.
Потом он застегнул пальто и пошел к двери. Сержант не выдержал:
Но ведь мог этот пентюх вернуться в свой гараж и
снова стать лучшим механиком?
Вопрос, естественно, был чисто риторическим. Никто и не ответил на него — если не считать женщину, указывающую на себя наманикюренным изящным пальчиком и глядящую из кожаной рамочки так заманчиво и многообещающе.
Рей Брэдбери БЕГСТВО ИЗ БУДУЩЕГО
Фейерверк шипел и взрывался над площадью, создавая нереальные тени на стенах кафе, затем рассыпался колючими искрами. Под хохот собравшихся людей на арену выбежал свирепый бык из папье-маше. Так выглядела эта весенняя ночь в Мехико в 1938 году.
Мистер и миссис Трэвис стояли среди шумной толпы и улыбались. Бык ринулся вперед. Они наклонились, увильнули от его страшных рогов и побежали смеясь, а брызги огня их нежно гладили, в разогретом воздухе звучала «Ла Палома», все вокруг перекрывал ее неистовый ритм.
Бык промчался мимо, задев их своим бамбуковым каркасом и оставив за собой запах пороха, — на плечах у веселого мексиканца он раскачивался из стороны в сторону и был теперь совсем нестрашен.
