Бугор и вторая рука снова заржали, на этот раз по-настоящему, до слез и колик в животе. Аверьян выдавил через смех:
— Какому врагу, Ченя? Ты чего, брат, с одной так заторчал, что ли? А то тебе еще кабель сегодня перекладывать.
— А ему его враг подтащит, — тоже через смех подхватил бугор. — Ченя его в плен завоюет, на кишку заманит…
Теперь они уже смеялись вместе, и Апрель тоже подскакивал от радости, подступившей к горлу где-то там, внутри перепачканной солидолом шеи, на своем диэлектрическом резиновом коврике, который служил ему постелью и местом с самого первого дня его появления в чреве этого доброго железного зверя, все дальше и дальше ушагивающего сквозь ледяную полярную ночь вместе с длинным, пролетом в сто погонных метров, носом и страшнозубым, объемом в двадцать кубов, рылом.
На первое апреля семь сделанных к концу года миллионов им установили уже как план.
— Зря старались, мудаки, — огорчился бугор. — Теперь упирайся, новый кубаж одолевать…
Но снова одолели, и уже к концу третьей декады марта Гришка Блюмкин — разрезовский маркшейдер, москвич, тоже завербованный, но не жить, а по контракту, — заскочил после обмера к ним на ЭШ и картаво поздравил с выполнением.
— Тьфу, блядь, — сплюнул на пол бугор после Гришкиного ухода. — Там Блюмквисты были, здесь — Блюмкин этот, москаль картавый. Никакой жизни. Теперь новый план дадут, еще хуже, а там — еще…
— Ничего, бугор, — весело возразил Чен. — Там, глядишь, снова натянем, а то — опять перекроем.
— С вами перекроешь, — все еще недовольно пробурчал бугор, — работнички…
После смены Чен в дежурку не полез.
— После приеду, с другой, — загадочно сообщил он Аверьяну.
Бугор уже забрался в кузов и только равнодушно махнул рукой, успев крикнуть:
— Фидер после выруби, а то забудешь! И Апрельке воды на ночь тоже не забудь…
Апрель крутился тут же, у Ченовых ног, радуясь, что не все уехали разом, как обычно. Дежурка фыркнула плохим бензином, развернулась и исчезла в тусклом световом промежутке полярного межсезонья…
Когда на следующее утро подсобник не явился к отправке дежурной машины, Пашка, карьеровский шофер, спросил:
— А где Ченька-то ваш? Я ждать не буду!
— Трогай, — решил бугор. — Семеро одного не ждут, сам приедет после…
На экскаваторе кто-то был, потому что, когда они подъехали, свет в кабине горел.
— Он что, тут ночевал, что ли? — удивился бугор.
— Может, с бабой? — внес дельное предположение Аверьян, таинственно посмотрев на бугра. — А?
