Человек в ДНП находится в таких условиях, что напрямую не имеет права обращаться ни в милицию, ни в прокуратуру. Только через директора. Сначала письменно изложить жалобу. Потом получить от него письменный ответ. И только после этого идти дальше. Но пока длится эта переписка, тебя обрабатывают "активисты" с целью, чтобы ты отказался от всяких жалоб.
Активисты — это группа постоянно живущих в ДНП (до пяти лет подряд), которые там числятся обслуживающим персоналом. Например, Джафаров как бы является санитаром-уборщиком, но сам ничего не делает. Все помещения убирают бомжи, по очереди каждая комната. Мне, как вновь прибывшему, достался туалет. Мою раковины, ванну, унитазы.
И вот эти люди, числящиеся санитарами, дворниками, слесарями-сантехниками и ничего не делающие при этом, получают зарплату, пускай и не большую— тысячу рублей. Затем добавьте талоны на сухой паек — тоже тысяча в месяц. Хотя, надо сказать, продукты отоваривают на эти талоны очень дорогие. Одна банка тушенки в пятьсот граммов обходится в пятьдесят рублей. Пачка сахара — тридцать рублей. Сухого пайка в расчете на деньги получается примерно тридцать пять рублей в день. За продуктами ездим в одну из столовых. Выкладываешь талон и тебе дают продукты. На кухне, на единственной плите, можно что-то себе приготовить. Преимущество во всех этих операциях с продуктами, конечно, имеют "активисты". Тот, кто работает на стороне и получает какие-то деньги, иногда под давлением "активистов" вынужден отказываться от талонов.
Для меня жизнь в ДНП усугубляется еще и тем, что я нахожусь в одной комнате с человеком, у которого родственник работает в ДНП— числится шофером, но исполняет обязанности коменданта-воспитателя. Воспитание состоит из отборного мата. По словам директора ДНП, мат имеет особую энергетическую силу, и он не борется с ним. Хотя сам директор ДНП с виду интеллигентен.
Так вот этот мой сосед Николай Иванович, являясь родственником коменданта-воспитателя, проводит политику воспитания всех проживающих. Указания исполняются проверенными лагерными методами. У Николая Ивановича есть в негласном подчинении несколько "боевиков". Им дается команда о "наезде". С помощью угроз и кулаков это указание исполняется. Мягко говоря, жить в одной комнате с Николаем Ивановичем очень неприятно. По-человечески мне жаль его. Он тоже несчастный. Говорят, у него есть сын в Москве кроме родственника— коменданта. А обитать все равно приходится в ночлежке среди трех десятков бомжей, населяющих тесные коморки с двухъярусными кроватями. Комнатки рассчитаны на четыре-шесть человек. Говорят, что до того как стать Домом ночного пребывания, это помещение было солдатской казармой. Наш ДНП находится на первом этаже. Выше — помещения для временных рабочих.
