Докинз
[17] ясно дает понять, что он, как и большинство биологов-эволюционистов за последние пятьдесят лет, отрицает существование «часовщика», создавшего живые организмы — в том смысле, который вкладывает в это понятие Пейли: «Аргументация Пейли отличается восторженной искренностью, а в ее основе лежат лучшие достижения биологии того времени, и тем не менее она ошибочна и совершенно ложна в своем великолепии». Но, — продолжает Докинз, — если нам и следует наделить часовщика какой-либо ролью, то ей должен стать процесс естественного отбора, описанный Дарвином. Такой часовщик лишен ощущения цели — иначе говоря, он слеп. Однако это лаконичное название может легко ввести в заблуждение и дать повод для ответных возражений — например, таких, как недавно вышедшая книга Уильяма Дембски
«Насколько слеп часовщик?». Дембски — сторонник концепции «разумного замысла», современная реинкарнация Пейли, который с опорой на современную биологию продолжает повторять старые ошибки — теперь уже в новых контекстах
[18].
Если бы вы нашли часы где-нибудь на пустоши, то первая ваша мысль, скорее всего, касалась бы не создателя, а владельца часов. Возможно, вы бы захотели вернуть часы их хозяину, а возможно, забрали бы их себе, предварительно оглядевшись по сторонам с виноватым видом и убедившись, что поблизости никого нет. Пейли утверждает, что увидев на тропинке, к примеру, паука, мы непременно придем к выводу о том, что где-то существует его создатель. Однако же он не спешит делать подобный вывод в отношении владельца этого паука. Почему же одной социальной роли человека придается большое значение, в то время как другая остается в тени?
К тому же мы судим предвзято, потому что нам известно предназначение часов. Предположим, что наш герой XIX века, гуляя по пустоши, вместо часов случайно нашел мобильный телефон, забытый каким-нибудь беспечным гостем из будущего. Исходя из замысловатой формы этого предмета он бы, скорее всего, также подумал о его «создателе»…, но вот назначение? Какой цели может служить мобильный телефон в девятнадцатом веке, если там нет сотовой сети, обеспечивающей передачу сигнала? Невозможно сделать вывод о каком-либо очевидном предназначении телефона, просто на него взглянув. А когда в телефоне сядет аккумулятор, он станет просто бесполезным. Если бы на дороге лежала миросхема — скажем, бортовой компьютер автомобиля — то наш герой не смог бы даже понять, что это рукотворный объект и вполне мог просто пройти мимо, приняв микросхему за какую-нибудь малоизвестную кристаллическую породу. Химический анализ подтвердил бы, что основную часть такой находки составляет кремний. Конечно же,
