Я читал «Газетт» за вторник, когда послышался характерный шум спускавшегося лифта. Мои часы показывали одиннадцать часов и одну минуту. Вульф, как всегда, придерживался заведенного порядка. Я развернулся на стуле и, как только Вульф вошел, бодро и весело проговорил:
— Доброе утро. Знакомлюсь с сообщениями относительно смерти Харви Г. Бассетта. Если вас интересует… «Таймс» я уже закончил.
Вульф поставил несколько орхидей — их сорт я даже не трудился определять — в вазу на своем столе и, усевшись в кресло, заявил:
— Ты хандришь, а это совершенно ни к чему. После вчерашнего дня и сегодняшней ночи тебе следовало бы спать до полудня. Спешить некуда. Что же касается информации про мистера Бассетта, то, как тебе известно, я храню «Таймс» в своей комнате в течение месяца и постарался…
В дверь позвонили. Я вышел в коридор справиться и, вернувшись, доложил:
— Кажется, вы никогда с ним не встречались. Помощник окружного прокурора Даньел Ф. Коггин. Дружелюбный тип с камнем за пазухой. Любит пожимать руки.
— Впусти, — распорядился Вульф и придвинул к себе почту.
Когда же я ввел посетителя в кабинет, предварительно достойно ответив на крепкое рукопожатие и пристроив на вешалке его пальто и шляпу, Вульф встретил нас, держа в одной руке циркуляр, а в другой — нераспечатанное письмо; было бы невежливо вынуждать его хотя бы на миг расстаться с бумагами, и Коггин благоразумно воздержался от попытки пожать ему руку. Он, несомненно, был осведомлен о причудах Вульфа, но никогда прежде судьба их не сводила вместе.
Поэтому он чрезвычайно сердечным тоном проговорил:
— Мне кажется, я еще не имел удовольствия познакомиться с вами, мистер Вульф, и я рад представившейся мне возможности.
Расположившись в красном кожаном кресле, Коггин окинул взглядом комнату и заметил:
— Славный кабинет… Отличный кабинет! И какой красивый ковер!
— Подарок иранского шахиншаха, — пояснил Вульф с серьезным выражением лица.
Коггин, должно быть, знал, что это явная ложь, но не подал и виду.
— Как бы мне хотелось, чтобы шах и мне подарил такой же. Превосходный ковер, — сказал он, взглянув на часы. — Но вы очень занятой человек, и я постараюсь излишне не затягивать разговор. Окружному прокурору желательно знать, отчего вас и мистера Гудвина вчера нельзя было нигде найти, — правда, прокурор выразился по-другому, — хотя вы знали, что нужны и вас ищут.
Никто не снимал трубку телефона и не отвечал на звонки у входной двери.
— Мы усердно трудились в городе, выполняя определенные поручения. Здесь никого не было, кроме мистера, Бреннера, моего повара. Если нас нет дома, он предпочитает не отвечать на звонки.
