У меня есть газета, в которой помещена фотография линчевания в штате Миссури негра Миллера Митчеля, обвиненного в том, что он «приставал» к белой девушке. Это — правосудие Америки в 1925 году…
Не было порта, где бы к нам на судно не приходили русские евреи, бежавшие из России между 1905 и 1914 гг.
Вообще их довольно много разбросано по всей Америке. Обычно они занимаются мелкой торговлей, комиссионерством. Ничего интересного они из себя не представляют. Но о двух людях из числа их, людях, произведших на меня сильное впечатление, я хочу поговорить подробнее.
Первый из них, некто К. — бывший польский анархист. В революционном движении он принял участие в 90-х годах, работал до 1905 года, а после, во время реакции, эмигрировал в Америку. С 1905 по 1910 г. он прожил в Нью-Йорке, женился там на очень милой и умной русской еврейке, и оба они решили «уйти на землю». К тому времени, как я с ним познакомился, он фермерствовал уже 15 лет. Работали они с женой очень тяжело, так как работников держать по принципиальным причинам не хотели. Целый день с утра до вечера проводили они в трудах и тем не менее порядочно нуждались. Их друзья предлагали им найти работу в городе, работу, при которой они бы меньше уставали, а больше бы получали, но они отказались.
Для них обоих наш приезд был огромным событием. От нас первых они узнали, какова жизнь в России, в нас первых они увидели очевидцев великой революции.
К. два раза посетил пароход. Когда он в первый раз увидел развевающееся по ветру красное знамя на корме парохода, на глазах его были слезы.
С такою симпатией и задушевностью отнесся он к нам, что каждый из нас с любовью вспоминал о нем долгое время спустя после нашего отъезда из Пенсаколы.
Я был у него несколько раз, и каждый разговор с ним производил на меня большое впечатление. Такой молодой души я никогда не встречал у человека его лет. В разговоре со мной, затрагивая какой-нибудь интересный для нас обоих вопрос, он бросал работу, и мы по получасу, по часу разговаривали, в то время как работа стояла недоконченной. Умный, очень наблюдательный, он был полон симпатии к Советскому Союзу. В противоположность тем анархистам, которые обвиняют Россию и коммунистов в «красном фашизме», он постоянно подчеркивал свою симпатию и любовь к новой России, и мысль его не была ограничена анархистскими шорами.
Живи он в России теперь, он несомненно был бы коммунистом. И К. часто говорил о том, как он жалеет, что ему не пришлось быть во время революции в России, что ему не пришлось видеть вблизи гигантской борьбы двух миров, старого и нового.
