Можешь не мучиться, сказал он себе, Джанеуэй велел не высовываться до обеда.
А, пошел он. Я уже не мальчик.
— Я уже не мальчик, — произнес Леви вслух.
Он историк, а у историков есть право выбора, если только они не марксисты: с ними Леви было не по пути. Он свободен, он мог уйти и прийти, когда ему вздумается, как он и делал все время, что живет в этой дыре.
Разве он не прожил здесь целое лето без единого несчастного случая, не считая парка, — здесь, на 95-й Западной улице Нью-Йорка? А если ты пережил лето на 95-й, и если ты в августе без кондиционера, тебе не нужны никакие оперативники с их представлениями о безопасности.
Бэйб сидел совершенно спокойный, пока не услышал, как кто-то взламывает окно.
Он не ударился в панику, не завопил и не бросился бежать. Подскочил к столу, рванул на себя нижний ящик — и вот пистолет у него в руке. Он взвел курок и пошел к окну.
Естественно, там никого не было.
Просто что-то скрипнуло, как это всегда бывает в старых домах, а остальное дорисовало его воображение. Бэйб стоял неподвижно с пистолетом в руке и не чувствовал ни гордости, ни стыда.
Он чувствовал страх.
Он вспомнил мгновение, когда страх овладел им: когда он схватил оружие. Потому что пистолет был реальностью, реальностью были и убитый брат и возможность самому стать жертвой.
Бэйб начал потеть.
Господи, воздуха бы глотнуть. Он двинулся было к окну, но остановился. За ним стояла только пыль. И вообще у пожарного выхода темно, там мог притаиться убийца.
Пот уже тек по нему в три ручья. Во рту было сухо. Очень хотелось чего-нибудь попить — прохладного и приятного. Молочного коктейля. Наверное, молочный бар за углом давно закрыт, а может, и нет, в такие жаркие ночи он открыт, пока есть посетители. Но даже если и закрыт, лучше прогуляться, чем стоять тут в тишине, дергаясь с пистолетом на каждый шорох.
Тщательно упрятав пистолет в карман брюк, Бэйб взял бумажник, ключ и вышел из дома.
Сердце, черт его возьми, колотится как бешеное.
Юл Бриннер, к примеру, запросто пошел бы без оружия в молочный бар, или еще кто-нибудь из известных актеров. А вот он, съежившись от страха, крался по освещенной лестнице за смесью холодного молока, шоколада и тоника.
Бэйб медленно шел к главному выходу. Через каждые пять-шесть шагов он останавливался, оглядывался по сторонам, прислушиваясь и всматриваясь, чтобы убедиться, что никто не подкрался к нему сзади.
Так он и шел, останавливаясь и дергаясь, сжимая в кармане брюк рукоять пистолета.
