— В каком смысле?
— В самом прямом. Например, в прошлом году, когда он здесь гастролировал, ему наши тарасовские омоновцы съездили «в дыню».
— Не может быть! — не поверила я. — Они что, не узнали такую знаменитость, как… Хрыкин?! — в моей реплике была заложена изрядная доля иронии.
— Официальная версия именно так и звучала. А на самом деле он то ли со сцены, то ли за кулисами что-то такое ляпнул в их адрес. Ребята обиделись, и, когда Хрыкин возвращался ко второму концерту, они его не пустили. Хрыкин начал хамить, кинулся на них с кулаками, ну, а парням только этого и надо было. Дали ему по башке и уложили лицом в пол. Чуть концерт не сорвали.
— А что же охрана Хрыкина? — спросила я. — Стояли и смотрели, как его молотят?
— Именно так, — удовлетворенно заявил Олег и допил пиво. — Стояли и смотрели.
В кармане у меня завибрировал мобильник, потом заиграла мелодия. Достав телефон, я сделала знак Котехову молчать и взглянула на дисплей. Номер был мне неизвестен. Нажав на клавишу ответа, я приложила трубку к уху.
— Евгения Максимовна, — раздался взволнованный голос Арчирова. — Вы не представляете, этот непредсказуемый мерзавец Хрыкин продолжает надо мной издеваться! — Похоже, директор был на грани истерики. — Он должен был приехать только послезавтра, и вдруг мне на мобильник звонит его импресарио и продюсер и заявляет, что они уже сидят в поезде и сегодня вечером прибудут в Тарасов! Что делать, Евгения Максимовна?!
Последние слова он произнес с таким надрывом, что мне его стало жалко, хотя он этого и не заслуживал.
— Успокойтесь, Илья Семенович, не нервничайте, — как можно более доброжелательным тоном сказала я. — Выпейте коньячку и успокойтесь. Сейчас я приеду к вам, и мы вместе решим, как нам быть дальше.
— Что, дела, заботы, занятость? — сочувственно поинтересовался Котехов, когда я закончила разговор.
— Почти угадал. Кстати, хочешь горячую информацию?
— Смотря о чем?
— Сегодня вечером приезжает Макс Хрыкин. И я буду его охранять, потому что его хотят пристрелить в нашем городе. Если тебе это интересно, можешь выдать это в эфир. Только просьба — обо мне ни слова. Проговоришься — пристрелю. Ты меня знаешь!
Олег не успел ничего ответить, я тут же поднялась и быстро вышла из кафе. У Арчирова, судя по голосу, вот-вот могла начаться истерика, надо было спешить.
В кабинет Арчирова я ворвалась словно ураган. Марина только успела тихонько пискнуть что-то протестующее.
Илья Семенович не сидел, а скорее полулежал в своем кресле. На столе стояла почти пустая бутылка коньяка, на блюдце валялись обгрызенные лимонные корки. В воздухе тяжело пахло спиртным. Кажется, я напрасно посоветовала ему выпить коньячку. Меры директор агентства явно не знал. Хотя, я в этом уверена, он и без моего совета напился бы.
