-- Погоди-кась маленечко, Федотьевна, ворота-то запирать. Слухай-ка, я те скажу что-то, голубка! -- издалека кричала Федотихе маленькая бабочка в сером изорванном зипуне.
-- Что надоть? -- нехотя спросила старуха, готовясь затворять тяжелые ворота.
-- Ох, кормилица ты моя! Кричала, кричала я тебе: погоди, мол, ворота-то запирать, а ты и не слышишь, желанная. Знамо, божья старушка не всякое слово расслышит. Пусти-кась ты меня на двор к себе. Ярочка моя к тебе с твоим табуном забежала. Я у ней, кормилица, ушки выстригла, -- сразу узнаю. Пусти, пожалуйста, я взгляну только.
И бабочка хотела было пронырнуть мимо Федотихи на двор к ней.
-- Что насилкой-то лезешь? Ай на свой двор пришла? -- гневно закричала на нее сварливая старуха. -- Одни только наши овцы пришли, -- чужих ни одной нет. Сама видела, как пускала.
-- Где тебе увидать-то, божьей старушке? -- возражала бабенка. -- Ведь они резвые, овцы-то! И не увидишь, как прошнырит мимо тебя.
-- Не слепей тебя! -- рычала старуха. -- Проваливай, проваливай от двора-то, покель цела.
-- Что же ты, кормилица, затягать ее хочешь, что ли, ярочку-то? --спрашивала серая бабенка, разгораясь в свою очередь.
-- Нужно мне у тебя, у нищей, последнюю ярку затягивать?.. Поклонись приди, свою на бедность пожертвую. Вот что!
-- Да ишь должно нужно, коли на двор не пускаешь.
-- А не пущу -- и только. Вот те и вся недолга!
Дальше да больше, слово да другое -- и закипела брань. А там за каменья, -- насилу мужики розняли. Серая бабочка была прогнана в три шеи сыновьями Федотихи.
-- Из ума выжила, старая кочерга! -- покрикивал на свою старуху Федот. -- Не было за что людям осуждать, так она драться на улице выдумала. Старость твою стыдить не хочу, а плетюганом взбодрить бы надо тебя...
-- Ра-а-збойники! -- шумела серая бабочка с другого конца села. --Затянули ярку к себе, да еще и хозяйку прибили.
-- Что это, в самом деле, Федотовы ребята расходились? -- толковали старики, сидя на завалинах. -- Словно это они, деньги имеючи, суда на себя знать не хотят. У вдовой последнюю ярку боем отбили! Точно, что следствует завтра за такой ихний разбой в правление всю их семью притянуть.
Вместе с росой, обильно напоившей пожженные летним солнцем травы, пала на село тихая ночь. Вместо людской крикливой жизни по сельским улицам и огородам, по реке, лесу и окрестным полям разлилась могучая молчаливая жизнь ночи; какими-то живыми, приковывающими к себе глаза молниями засверкали на месячных лучах речные волны; из леса полетел чей-то шепот, как бы мощное дыхание какое; в дальнем поле чуть слышно курлыкали журавли. Ежели вы когда одни смотрели в глухую полночь на сельскую природу, -- не приметили ль вы, как в это время обнимает человека что-то такое, от чего сладкий трепет вливается в сердце и дыбом поднимается волос?..
