— Но ведь не мы же против себя возмущаем! — удивились и рассердились деды, — а впрочем, пожалуйста, ищите, только мы за всех живущих в нашем доме ручаемся.
Полицейские принялись за обыск и провели его добросовестно. Даже все полы во всех четырёх домах простукали. В одном месте им что-то померещилось гулко. Подняли половицу — подвал, в подвале подпольная типография, в типографии марксистская литература и те самые «подмётные письма».
По почеркам разобрались отлично, кто их писал. Увели отца и двух его кузенов, да ещё гувернёра — Крамера — впоследствии кремлёвского врача, одного из лечивших Ленина.
Выяснилось, что под руководством Крамера братья давно уже вели социал-демократическую работу на фабриках родителей.
В частности, отец, будучи ещё гимназистом, руководил марксистским кружком, который собирался за фабрикой, в ближнем овраге. Там вместе сочиняли прокламации.
Крамера и обоих юношей, им было всего 18 и 20 лет, посадили надолго в тюрьму. Отец просидел только три недели. Дедушку вызвали для объяснения в жандармское управление:
— Ваш сын несовершеннолетний, судить его мы не имеем права. Советуем вам его выпороть, как следует выпороть и отправить доучиваться за границу. Он дерзок на язык и, если останется здесь, то достукается до каторги.
Дедушка взял отца, пороть, конечно не стал, но совет насчёт заграницы счёл дельным.
Так отец вскоре оказался в Берлине, студентом химического факультета, который ему приказано было окончить и, по примеру деда, стать инженером на фабрике у дядьёв, или на какой-либо другой.
Дедушка опасался, что дочери тоже могут заразиться революционным духом и предложил братьям поделить именья.
Решили бросить жребий. Написали названия имений на бумажках, сложили в шапку и предложили самой младшей в семье — Жене, тянуть жребий. Женя, сообразив, что ей предлагается совершить что-то ужасное, от чего зависит дальнейшая судьба её и её сестёр, громко заревела и уткнулась в бабушкины колени. Бабушка сказала:
— Не плачь, дружок, в таком случае уж мы как-нибудь без тебя обойдёмся.
Жребий тащил кто-то из старших и дедушке вытащил «Ельдигино».
Вскоре дедушка перевёз туда всю семью, а на зиму снял в Москве, в Скарятинском переулке (теперь переулок Наташи Кочеванской) особняк при доме Сумбулова (теперь снесённый).
Крамола крепко поселилась в пушкинском доме. Кроме двух сыновей Евгения Евгеньевича, в охранку скоро угодил зять Николай Романович Бриллинг. Но самой высшей степени крамола коснулась несколько позже, когда в семью вошла знаменитая Инесса Фёдоровна.
