– А если 110-я? Что на камеру записано?
– Выстрел. Эффективной записи – минута пятьдесят. Потом, двадцать одна минута – труп на кровати. Первым в комнату вошел я. Добрался быстрее уродов из 28-го, те еще ходоки. Через пять минут приехала «скорая»… – ответил Егоров.
– Так-так… Какое впечатление производит самоубийца? Статус его, понимаете? Богатый – бедный, из «быков», из блатных?
Егоров недоуменно посмотрел на Калмычкова.
– Вам-то, зачем? В протоколе все есть. Следствие, что сможет – покажет. Готовенькое прочитаете. В толк не возьму, какого лысого меня здесь торчать заставили? Нормальные люди уже и футбол посмотрели, и пива надулись. Чего Главк не в свои дела лезет?
Этот вопрос волновал и самого Калмычкова. Но не с Егоровым же его обсуждать.
– Отвечайте на вопрос, капитан. Остальное – не ваше дело.
– Слушаюсь! – вытянулся Егоров. Лицо его изобразило кретинизм, и Калмычков понял, что толку больше не добьется. – Докладываю! Никакого впечатления труп не произвел! Наколки отсутствуют, на роже у него ничего не написано.
– Хватит «дурку включать»! Я пытаюсь понять смысл происходящего. Если дело простое – почему репортеры приехали, телевидение. Почему они-то налетели?
– Не могу знать! – не унимался Егоров. – Кто-то их вызвал.
– Ладно, ступайте домой. Два вопроса вдогонку…
– Хоть три, товарищ подполковник! – обрадовался и сразу стал нормальным Егоров.
– Кто сообщил о самоубийстве?
– Соседи, старички. За стенкой живут. Приютили квартиранта. Как только выстрел услышали, сразу и позвонили. Телефон у них, по счастью, работает, – ответил Егоров.
– Что делал здесь журналист? – спросил Калмычков.
Дался ему этот доходяга.
– Ничего не делал. Прибежал позже всех. «Хочу, – говорит, – знать, что произошло…» Отправил его в отделение, пусть там расспрашивает.
– Хорошо, Егоров, идите. Вы и так субботний вечер прочухали. Да и я, собственно.
– Такая у нас служба, товарищ подполковник, – съерничал Егоров. – Вредная для здоровья и личной жизни. Да, кстати, – уже от двери обернулся он к Калмычкову. – Если вас прислали ввиду необычности дела… Все, как всегда… Разве что журналисты. Чего они приперлись? В правильную сторону ваша мысль сработала. Мы не догадались спросить. Что еще? Докторишка мне не понравился – молодой, но сильно датый. У медицины теперь так положено? Он внимания не обратил, а я заметил: труп покрыт мелкой сыпью, странная, по всему телу. И прижизненные потертости на коленных и локтевых суставах. Свежие. На карачках полз?.. Судмедэксперт, конечно, опишет, а я так, к сведению… Остальное – как обычно, только быстрее. Торопились на футбол, – сказал Егоров и исчез за дверью.
