— Что вам угодно?
Дриоли молчал.
— Будьте любезны, — говорил человек, — потрудитесь выйти из моей галереи.
— Разве мне нельзя посмотреть картины?
— Я прошу вас выйти.
Дриоли не двинулся с места. Неожиданно он почувствовал прилив ярости.
— Давайте не будем устраивать скандал, — говорил человек. — Сюда, пожалуйста.
Он положил свою жирную белую лапу на руку Дриоли и начал подталкивать его к двери.
Этого Дриоли стерпеть не мог.
— Убери от меня свои чертовы руки! — крикнул он.
Его голос разнесся по длинной галерее, и все повернули головы в его сторону. Испуганные лица глядели на того, кто произвел этот шум. Какой-то служитель поспешил на помощь, и вдвоем они попытались выставить Дриоли за дверь. Люди молча наблюдали за борьбой, их лица почти не выражали интереса, и, казалось, они думали про себя: «Все в порядке. Никакой опасности нет. Сейчас все уладят».
— У меня тоже, — кричал Дриоли, — у меня тоже есть картина этого художника! Он был моим другом, и у меня есть картина, которую он мне подарил!
— Сумасшедший.
— Ненормальный. Чокнутый.
— Нужно вызвать полицию.
Сделав резкое движение, Дриоли неожиданно вырвался из рук двоих мужчин, и не успели они остановить его, как он уже бежал по галерее и кричал:
— Я вам сейчас ее покажу! Сейчас покажу! Сейчас сами увидите!
Он скинул пальто, потом пиджак и рубашку и повернулся к людям спиной.
— Ну что? — закричал он, часто дыша. — Видите? Вот она!
Внезапно наступила полная тишина. Все замерли на месте, молча, в каком-то оцепенении глядя на татуировку на его спине. Она еще не сошла, и цвета были по-прежнему яркие, однако старик похудел, лопатки выступили, и в результате картина не производила столь сильного былого впечатления и казалась какой-то сморщенной и мятой.
Кто-то произнес:
— О господи, да ведь он прав!
Все тотчас пришли в движение, поднялся гул голосов, и вокруг старика мгновенно собралась толпа.
— Да, тут никакого сомнения!
— Его ранняя манера, не так ли?
— Просто удивительно!
— Смотрите-ка — она еще и подписана!
— Ну-ка, наклонитесь вперед, друг мой, дайте картине расправиться.
— Вроде старая, когда она была написана?
— В тысяча девятьсот тринадцатом, — ответил Дриоли, не оборачиваясь. Осенью.
— Кто научил Сутина татуировке?
— Я.
— А кто эта женщина?
— Моя жена.
Владелец галереи протискивался сквозь толпу к Дриоли. Теперь он был спокоен, совершенно серьезен и вместе с тем улыбался во весь рот.
— Мсье, — сказал он. — Я ее покупаю.
Дриоли увидел, как складки жира на лице хозяина заколыхались, когда тот задвигал челюстями.
