Из Москвы в тот день несколько раз торопили с выполнением поручения. Чтобы вручить депешу лично Риббентропу, Бережков по приказу посла с утра 21 июня и до трех часов ночи 22 июня каждые 30 минут звонил в германский МИД. Но сколько он туда ни обращался, ответ был все тот же: Риббентропа на месте нет, и когда будет, неизвестно.
Из этих фактов следует, что на своем заседании в ночь на 21 июня Политбюро приняло решение снова обратиться к Гитлеру, попытавшись еще раз предотвратить или хотя бы оттянуть войну. Здесь участники совета действовали совершенно правильно – следовало использовать любой шанс для задержки нападения. И в какой-то момент Гитлер заколебался. 21 июня он направил письмо Муссолини, врученное итальянскому дуче уже после начала войны. В нем Гитлер писал:
«Если я Вам, дуче, лишь сейчас направляю это послание, то только потому, что окончательное решение будет принято только сегодня в 7 часов вечера. Поэтому я прошу Вас сердечно никого не информировать об этом, особенно Вашего посла в Москве, так как нет абсолютной уверенности в том, что наши закодированные донесения не могут быть расшифрованы. Я приказал сообщить моему собственному послу о принятых решениях лишь в последнюю минуту». (Органы государственной безопасности СССР в годы Великой Отечественной войны. Том 2 - Книга первая (22.06.1941 - 31.08.1941.)
То есть Гитлер напряженно обдумывал предложение советского руководства почти до самого последнего момента. Тем не менее, он не внял голосу разума и не использовал последний шанс избежать ужасной войны. Возможно, фюрер просто смалодушничал, опасаясь показаться в глазах своих соратников мягкотелым и нерешительным. Но очень вероятно, что остаться неизменным в своем роковом решении начать войну ему помогли две ошибки, которые, в отсутствие Сталина, допустили советские руководители. Да, можно утверждать, что Сталина на том заседании уже не было.
Как следует из дальнейших событий, кому-то из участников большого совета пришла мысль подтолкнуть Гитлера к переговорам, отведя войска Красной Армии от границы! То есть, отправить Гитлеру еще одно предложение о мире, а в подтверждение искренности и серьезности своих намерений отвести войска с приграничных боевых позиций. Видимо, расчет был на то, что немецкая разведка легко установит этот факт и доложит фюреру. Совершенно очевидно, что именно отсюда чуть позже выросли ноги решения наркома обороны Тимошенко сначала отвести приграничные части, а потом и отправить на концерты и другой отдых максимум командного состава Красной Армии.
