– Хороший ответ. Рабочую одежду взял? Переодевайся. Машину поставь туда. Рядом с моей.
– Понял.
– Куханов утром был. О тебе говорил, но у нас, короче, коллектив. Это учитывать надо.
– Понял.
– И ладненько. Начинаем мы ровно в семь сорок четыре, чтобы в семь сорок пять в руках уже был инструмент. И никаких майорских замашек. Если по душам, мне ваши погоны на зоне надоели. Вот так.
– Я работать пришел, какие замашки?
– И ладненько.
Николай отогнал машину в указанное место, поставил ее рядом с новенькой перламутровой «девяткой», удивился: «Ну и зеки пошли в наше время! Год назад освободился – уже „девятку“ приобрел».
И работа началась.
Уже прошли в контору все замы, главбух прикатила на «фордане» цвета морской волны, поставила свою лайбу на место, взяла с заднего сиденья сумочку, пакет, гулко процокала мимо Николая, поздоровалась тихо, как с мертвой рыбкой, все равно, мол, не слышит. Николай отодвинулся подальше от места встречи с ней, скривил лицо: «Парфюмерный магазин!» А тут и сам генеральный пожаловал – вовремя Николай использовал последнюю таблетку антиполицая, ничего не заметил генеральный, поздоровался по-доброму, внимательно руку пожал, хороший мужик, ничего не скажешь, понимает человека.
Водитель генерального тоже ничего не заметил. И хорошо. Чем меньше тебя замечают, тем больше проживешь.
Дальше – легче. Служба потянулась медленно, в тени, под козырьком, под короткие разговоры с водителями, слесарями.
Прошел час. Николай закрыл на скобу ворота, вошел в здание, там переговаривались Бакулин и Сергей.
– Иди чайку попей, – сказал начальник охраны объекта, но было не до чая, даже в такой крутой похмельный час.
– Вчера же сказали, что до сорока пяти, – Николай остановился в трех метрах от Бакулина. – Может быть, с генеральным поговорить. Мы же хорошо работаем. Никаких замечаний. Почему сразу до сорока. У нас, кроме Димки, всем за сорок.
Говорить хотелось Николаю, много говорить, хотя говоруном он не был. Ему никак нельзя было уходить сейчас из конторы. Что же он, в конце концов, хуже уборщицы?!
– Я все делаю, со всеми веду переговоры. Но от меня ничего не зависит. А за дисциплиной надо следить.
– А мы-то чего? – Николай не понял, о чем речь.
– Рубашку, между прочим, можно было и гладануть перед сменой.
– Нормальная рубашка.
– Будет тебе, Федор Иванович, – сказал Сергей Прошин. – Нормальная рубашка.
– Для какой-нибудь вонючей стройки, согласен, нормальная. Но не для нашего объекта.
