Две недели ходил сам не свой Федор Бакулин. Из гостиницы ни на шаг. Дел, мол, много. Служба есть служба. А в день отъезда увидел на улице ту бабенку, она окатила его презрительным взглядом и даже не поздоровалась… Нет, друзья, а тем более обыкновенные бывшие сослуживцы, конечно же, могут и пошутить. У них к тому же свои интересы в этих делах. Бакулин-то уехал, помахал ручкой, а ему здесь жить не пойми сколько лет. И все-таки лучше без этого. Без переживаний. Случаев в жизни много бывает разных. Налетишь по глупости, а потом что? Вся жизнь кувырком. А зачем ему такие кувыркания?
В девяносто третьем году, в ту осеннюю кровавую «свадьбу» и особенно после нее, Бакулин чувствовал себя так же тревожно, как в те две недели во время первой своей командировки. Полковник, из деревенских пацанов родом, без вышки, но служака, каких поискать, понимал, что нужно принимать решение, нужно. И в те летние дни первой командировки он, вспоминая проведенную с чужой молодой женщиной ночь, тоже понимал, что нужно принимать решение, нужно. Очень хотелось ему повторить ту ночь, очень не хотелось ему верить бывшему сослуживцу. Но… а вдруг? А вдруг он прав?!
То были дела, хоть и важные для всей его службы, да и для внутреннего самочувствия, но все же не жизненно важные. В конце концов, жена полностью удовлетворяла его, даже с запасом. А в командировках можно и потерпеть. И он терпел. Всю свою жизнь, в которой командировок было немало.
Другое дело – осенняя свадьба девяносто третьего. Дело было серьезное. Обручение вроде бы состоялось давно, и расписалось Время со Страной, и соответствующий обряд прошел в церквах, и Страна с бывшим мужем, казалось, окончательно развелась, – почему бы ей не жить с новым супругом в мире и счастье на радость себя и людям?! Ан нет. Набежали со всех сторон женихи на Москву и стали свои претензии предъявлять, да молодых стравливать, да к невесте-красавице ластиться, словами ее разными да посулами с толку сбивать, держа за пазухой винтовки с оптическими прицелами.
Устроили они заваруху. «Отдай, – кричат мужу счастливому, – это – мое!» – «А не отдам, – муж в ответ, – и тебе раскровяню носопырку, а то и порешу, бога душу мать».
Хороша была невеста, нечего сказать. За такую можно и жизнь отдать.
Договориться мирно не сумели, потому что дел по осени в русской земле не так много, и пошли друг на друга, и устроили бучу в Златоглавой. Чисто деревенскую свадебную драку, по сути своей, но не по методам. Собственно говоря, и в этом Время виновато. Давно уже на Руси и в околорусском пространстве забыли те драки, при всем честном народе, стенка на стенку, до первой крови. Удаль молодецкая! Тоже ведь уметь надо бить-то по-честному. Врезал какому-нибудь Кирибеевичу кулаком в грудь, тот и скопытился: ноги кверху, на землю пал бездыханный, и никакое зеркальце ему уже не нужно. Ну это так, в крайнем случае. Если достал совсем, опричник окаянный. А если это ватага из соседней деревни, то… зачем своих мертвым боем бить, кулаки напрягать да всю свою силушку? Тут, потехи ради, побуцкаться можно, превосходство свое показать. До первой крови и – по своим деревням. Да следующего раза.
