Лица охранников были сонными, как в давние времена на политинформациях.
– Устроил здесь врачебную практику. Лечит всем, понимаешь, головы.
Сергей напрягся. Неужели этот долдон пронюхал о Татьяне? Русская разведка всесильна, если захочет таковой быть. Это он знал наверняка. Но и он и, главное, чрезвычайно осторожная Татьяна Николаевна, тоже не лыком шиты.
– В конце концов, – продолжал напористо Бакулин, – использовать служебное положение да еще деньги брать с уборщиц недопустимо для совет… то есть российских офицеров.
– А ты не завидуй, можешь сам попробовать, советский офицер! – усмехнулся Воронков с облегчением. – Только не получится у тебя. Кишка тонка.
– Зачем мне заниматься не своим делом.
– А ты и сейчас не своим делом занимаешься.
По весне Воронков разошелся. Лучше бы молчал. Ну говорит человек говорливый, пусть говорит. Молчи в тряпочку. Больше пользы тебе и ему, говорливому. Так думали почти все старшие смен. Бакулин будто бы не слышал едкой реплики Сергея. Он продолжил свою сдержанную и утомительную речь.
– Нечего нас выставлять на посмешище. Нина со мной как-то разговорилась, слушать же стыдно. Да, я служил в Советской армии. А потом в Российской. И горжусь этим. И мне стыдно, когда больная женщина говорит: «Что же он за врач такой. Деньги взял, а вылечить не вылечил. А еще офицер».
– Сама виновата, – буркнул, заметно краснея, начинающий врачеватель. – Слушать надо было, что ей говорят.
– Не надо здесь, на объекте, шарлатанством заниматься.
Сергей нахмурился, злея. Задели за живое. Начинающим врачевателем он себя назвать не мог. Горы прочитанных книг. Опыты с Татьяной Николаевной и собственной женой. К кому они обе только не обращались! Татьяна, женщина при деньгах, столько долларов угрохала на разных доморощенных Кашпировских и никакого толка. А он за десять-пятнадцать минут снимает ей головную боль. Будто и не было ее.
– Сам ты здесь шарлатанишь, если не сказать больше – шакалишь. Деньги сшибаешь за две должности, деловой.
– Я не позволю, чтобы во вверенном мне коллективе начальники смен занимались подобным.
– Да не просил я у нее денег. Сама дала.
Это уж так на Руси заведено. Всегда сами дают. Никто не просит. А потом сами же обижаются.
Бакулин брови нахмурил и подвел черту:
– Учитывая вышесказанное, а также небрежное отношение к служебным обязанностям, к ведению документации, я пришел к следующему решению.
– И к какому же? – спросил Сергей, но можно было и не задавать этот глупый вопрос, и так все было ясно.
