Как и в довоенные годы, ни калитка, впускающая во двор, ни двери, ведущие в сумеречь сеней и в светлую горенку с земляным, всегда свежепобеленным полом, не были заперты, потому что хижина тетеньки более чем прежде, в худшую военную и тяжкую послевоенную пору, была для людей домом открытых дверей. Сергей подошел к нему в момент, когда хозяйка, ни капельки, с точки зрения офицера, не изменившаяся за эти шесть с половиной лет, вышла на низенькое, о двух ступенях, подгнившее крылечко, жалобно зароптавшее под ее ногами. Вслед за тетенькой из сеней выкатилась рыжая лохматая собачонка, взъерошила загривок, но, тут же вспомнив, что так на подворье гостей не встречают, уложила вздыбившуюся шерсть на место и приветливо замолола хвостом.
(По М. Алексееву)
Что и говорить, дятел – преинтересная птица. И, опереньем видная такая, нарядная, и лесу очень полезная. Сколько деревьев вылечит дятел, сколько спасет от лесных вредителей. Слышите? Глухой и дробный стук: тук-тук-тук. Это он за ними охотится, их достает.
Еще он любит по весне пить сладкий кленовый сок. Наделает отверстий вокруг ствола, словно колечком опояшет, и слизывает языком – вкусно-то как!
А это разве не интересно, что он не любит старых квартир и каждую весну сооружает себе новое жилье. А старое отдает другим птицам: живите, не жалко.
Еще дятлы очень любопытны. Вот какой случай произошел однажды весенним днем.
Кто-то повесил на сучок стеклянную банку. Я снял ее и постучал по осине – гудит, еще как отдается по студеному стволу. А неподалеку стучит дятел без устали, видно, никак не наработается. Вот и пришла мысль разыграть его, немного отвлечь от дела. Выждал, когда тот закончил очередную дробь, начал я отбивать банкой свою: тук-тук-тук. И что же: вскоре мелькнул своей пестротой и спрятался. Я тоже спрятался от него и сделал перерыв, пусть дятел немного поищет. Снова перелетела любопытная птица. Я опять банкой: тук-тук-тук. Уж он подлетел совсем близко, посмотреть, как его сосед работает, а может быть, его внимание привлекло нарушение границы владений. Мне захотелось, чтобы он подлетел еще ближе. Но не такой уж дятел простофиля, чтобы его можно было провести. Стоило мне еще стукнуть банкой дважды, как он потерял всякий интерес и улетел к своему дереву, чтобы продолжить работу.
Пригрело солнышко склоны. Почуяв весну, проснулся еж и выбрался из ямки под дубком, где проспал всю зиму. Мы еще с осени заметили его хатку. Он натаскал листьев полную ямку, сам обкатался ими и, свернувшись клубочком, скатился вниз и заснул. Осень еще долго покрывала его листьями, а зима мастерила снежную крышу.
