Это было правдой. Пейсах всегда уделял дочери больше внимания, нежели сыну, распознав в Саломее с самых юных лет натуру незаурядную и честолюбивую.
Саломея взяла отцовскую руку и прижалась к ней щекой. Она часто так делала в детстве.
Несколько долгих мгновений отец и дочь пребывали в молчании.
Наконец Саломея промолвила:
– Я влюблена в Давыда Юрьевича, младшего сына рязанского князя, а Бронислав мне противен. Мы встречаемся с Давыдом украдкой, но, кажется, это перестало быть тайной для моего мужа.
– Вот оно что! – взволнованно произнес Пейсах. – Вот какие, значит, дела!
Саломея взглянула на отца, желая понять по его лицу, осуждает он ее или нет. Ей было важно услышать отцовское мнение по этому поводу.
– Ты держишь в одной руке повод удачи, дочь моя, – сказал Пейсах, отвечая на молчаливый вопрос Саломеи, – а в другой руке держишь повод счастья. Тебе самой решать, за какой из этих двух поводьев ухватиться обеими руками.
– Отец, я выбираю повод счастья, – без раздумий ответила Саломея. – Ты не осуждаешь меня за измену мужу?
– Как я могу осуждать тебя, сделавшую такой удачный выбор, – ответил Пейсах с одобрительной улыбкой. – Давыд Юрьевич уже сейчас удельный князь, а в будущем может стать и рязанским князем. В Брониславе я разочаровался. Он скуп и недальновиден, мною пренебрегает. Обещал купить нам с Шейной дом в Рязани, но так и не выполнил обещание.
– Мне кажется, в Ольгове жить намного спокойнее, отец, – заметила Саломея. – Здесь меньше посторонних глаз, меньше любопытных ушей и злых языков.
– Богатых людей здесь тоже меньше, чем в Рязани, – озабоченно проговорил Пейсах, усаживаясь на стул. – А я ведь ростовщик, милая моя. Не могу же я давать деньги в рост кому попало. Нет, в Рязани мне жилось бы лучше. Становись-ка поскорее княгиней, тогда мы с твоей матерью свой век доживать будем в княжеском тереме.
Саломея грустно улыбнулась, всем своим видом показывая, что и она мечтает о том же, однако обстоятельства покуда сильнее ее.
– Понимаю, что все не так просто, – закивал Пейсах, поглаживая свою узкую бородку. – Надо все обдумать и взвесить. Оступиться в таком деле никак нельзя, моя девочка. Ясно одно: от Бронислава нужно избавиться.
– Как… избавиться? – Голос Саломеи дрогнул.
– Об этом еще надо подумать, – невозмутимо произнес Пейсах. – Ко всему на свете нужно относиться с предвкушением возможной выгоды. От невыгодного товара избавляются, увечную скотину пускают под нож, поломанным стулом растапливают печь, вороватых рабов продают куда-нибудь в дальние страны… Так всегда было, дочка.
