Попутно он говорил себе, что делает это, дабы сбить спесь с Жозефины. Если она любит его, этот поступок причинит ей страдания, а если она его не любит, то ему безразлично, где быть.
«А может, она и права, — сказал он себе с усмешкой. — Может быть, я промежуточное звено эволюции, и зверинец — лучшее место для меня».
Он взял перо и лист бумаги и сел писать письмо, хотя знал, что если осуществит свое намерение, то будет страдать. На короткое мгновение он подумал о том, как мучительно ему будет сидеть в клетке и переносить издевательства толпы.
Но он рассудил, что это еще тяжелее для некоторых животных, чем для него. Тигры более горды, чем он, они больше, чем он, любят свободу, у них нет никаких развлечений, и климат для них слишком суров.
В своей клетке он не испытает столько лишений. Он сказал себе, что сердце его спокойно и что он лишает себя свободы по собственной воле. Даже если ему не разрешат читать книги, он сможет наблюдать за посетителями с не меньшим интересом, чем они за ним.
Таким образом Кромарти подбодрил самого себя, и мысль, как, должно быть, ужасно в клетке тиграм, настолько тронула его сердце, что собственная участь показалась ему не столь тяжкой.
Он размышлял о том, что, в конце концов, его судьба так несчастна, что никакая перемена не может сделать ее еще хуже. Он потерял Жозефину, и ему будет легче перенести эту утрату, если придется подчиняться тюремной дисциплине. Укрепив свой дух такими рассуждениями, он обмакнул перо и написал следующее:
«Милостивый государь!
Я пишу вам, чтобы сделать вашему Обществу предложение, к которому, надеюсь, вы подойдете со всей серьезностью. Вначале мне хотелось бы упомянуть, что я хорошо знаю зоологические сады Общества и постоянно восхищаюсь ими. Помещения просторны, расположение зданий практично и в то же время удобно. В них представлены все виды фауны земного шара, и не хватает только одного весьма важного млекопитающего. Чем больше я думал об этом упущении, тем более странным представлялось оно мне. Исключить человека из коллекции земной фауны то же, что играть «Гамлета» без датского принца! То, о чем я упомянул, может на первый взгляд показаться не важным, поскольку коллекция составлена для осмотра и изучения ее людьми. Я допускаю, что человеческие существа можно свободно рассматривать, когда они прогуливаются в садах, но утверждаю также, что имеются убедительные причины для того, чтобы Общество выставило экземпляр, принадлежащий к человеческой породе.
