Он понял, что его страдания еще не кончились, и, хотя боль от сознания, что она его обманула, была несравнима с тем горем, которое он пережил, когда счел ее мертвой, — эта боль постепенно, исподволь всецело завладела им. Вначале едва ощутимое, это чувство росло и росло и наконец обратилось в пытку. Если бы мистер Тэбрик был таким мужем, как все, он уже знал бы по опыту, что ему не следует вдаваться в подробности времяпрепровождения жены, а в особенности спрашивать ее, когда и куда она ходила, когда вернулась и как провела день, из боязни самому же оказаться в дураках; повторяю, если бы мистер Тэбрик был мужем обыкновенным, он был бы гораздо счастливее и перенес бы все это почти незаметно для себя. Но вы должны принять во внимание, что жена ни разу его не обманула за все время их совместной жизни. Она даже никогда ничего не скрыла и не дала ему ни одного уклончивого ответа, а всегда была с ним откровенна и правдива. Она вела себя с ним с такой бесхитростной простотой, как будто бы они не были мужем и женой. Тем не менее, нам придется признать, что с его стороны было попросту глупо, живя с лисой — животным, которое во все времена, во всех странах и среди всех народов славилось своей хитростью, коварством и изобретательностью, — ожидать от нее такой же честности и доверчивости по отношению к себе, как от той не испорченной столичной жизнью девушки, на которой он женился.
Весь день его жена оставалась мрачной и злой. Она забилась под диван, и ему так и не удалось уговорить ее выйти оттуда. Даже когда наступило время обеда и он стал выманивать ее едой, она решительно отказалась поддаться на эту приманку и продолжала так тихо лежать под диваном, что он часами не слышал ни малейшего шороха. Вечером он отнес ее в спальню, но она все еще сердилась и отказывалась от пищи, хотя ночью, когда ей показалось, что он заснул, выпила немного воды.
На следующее утро повторилось то же самое. К этому времени мистер Тэбрик уже перенес все те страдания, которые могут доставить человеку оскорбленное самолюбие, разочарование и безнадежное отчаяние. Но хотя его сердце разрывалось на части от всех этих переживаний и он чувствовал, что задыхается от тоски, он все же не показал ей, что страдает, и ни на йоту не изменил своего внимательного и нежного с ней обращения. За утренним завтраком он решился даже соблазнить ее сырой, только что зарезанной пуляркой. Мистеру Тэбрику было очень тяжело пойти на такую уступку, потому что до сих пор он давал ей лишь вареное или жареное мясо; но еще тяжелее было видеть, как она совсем отказывается от пищи. Кроме того, к этому примешивался страх, что она скорее согласится умереть голодной смертью, чем примирится с мыслью о том, что они и дальше будут жить вместе.
