— Это только ваши измышления, не подтверждённые фактами.
— А я и не говорю, что мне нужно верить на слово. Но эту версию надо обязательно проверить! Иначе СССР 1933-й год не переживёт! А знаете, какие песни наши советские колхозники по пьянке распевают? Вот посмотрите, — я подвинул на столе лист, на котором заранее записал "Катерину" Михаила Круга, — сидел как-то ночью в нужнике и случайно услышал. Искать запевалу со спущенными штанами было, как понимаете, недосуг.
Такой ход был, конечно, мошенничеством с моей стороны, но я решил, что все средства хороши. Иосиф Виссарионович взял текст, пробежал его глазами и отложил в сторону.
— Это временные трудности. Новое всегда принимается народом болезненно. Видимо, разъяснительная работа была проведена недостаточно и это упущение мы исправим. Не стоит делать из этого столь категоричных выводов.
— Товарищ Сталин, вы и сами думаете так же, как и я! — я в запале явно ляпнул лишнее, — Иначе зачем было меня к расследованию "дела МТС" привлекать?
Вот тут вождя проняло и, на какой-то миг, он потерял самообладание, бросив на меня быстрый, колючий взгляд.
— Вы слишком болтливы, товарищ Любимов! И говорите вещи ничего общего с действительностью не имеющие! — вождь говорил резко, отрывисто, рублеными фразами, — Поэтому, чтобы вы себе своим длинным языком не навредили, останетесь пока в Кремле. Где находится кабинет вы знаете. Никуда не выходить и ни с кем не общаться. Семье сообщим, что вы выполняете важное задание.
— Это арест, товарищ Сталин?
— Не лезьте в бутылку, — уже мягче ответил секретарь ЦК, — это ради вашей же безопасности от вас же.
— И долго мне так, как страусу, прятаться?
— Этого я вам пока сказать не могу.
— Тогда прошу дать мне какую-нибудь работу. От безделья в одиночке, пусть и комфортабельной, я за сутки с ума сойду.
— Работу? Будет вам работа.
