— Товарищ Сталин, я не могу вот так, с ходу высказывать суждения. Не ознакомившись со всеми обстоятельствами, — попытался я уклониться, уж коли я напрямую оказался невиноват.
Иосиф Виссарионович задумчиво прошёлся по кабинету, а потом, с хитрецой улыбнувшись, сказал.
— Правильно, товарищ Любимов. Утро вечера мудренее. Время уже позднее, — отец народов кивнул на напольные часы, стрелки которых уже показывали второй час ночи, — останетесь здесь, найдём для вас уголок. Завтра поедете в Кремль, где вам предоставят все необходимые материалы. Как будете готовы — доложите. А сейчас отдыхайте, вас проводят.
— Товарищ Сталин, мне бы домой позвонить…
— С утра позвоните, не надо никого беспокоить посреди ночи. Руководству вашего завода я передам, что вы временно находитесь в моём распоряжении. Спокойной ночи.
— Взаимно…
Это только кажется, что сильные мира сего живут исключительно в шикарных апартаментах. На самом деле, даже у Васи Сталина, как я потом узнал, не было собственной комнаты. О спальнях для гостей и говорить нечего. Но ночлег в комнате отдыха сталинской охраны оказался вполне сносным, утром мне даже предоставили бритву и прочие мыльно-рыльные принадлежности, чтобы я мог привести себя в порядок.
Когда меня подняли, за окном было ещё темно, часы показывали семь без пятнадцати минут. Собравшись и позавтракав за час, я выехал в Москву. Очевидно, это была какая-то сталинская шутка, понятная только для своих, так как вёз меня целый кортеж из трёх Л-1 и одного "Линкольна", который и был предоставлен в моё распоряжение. Во всех четырёх машинах, кроме меня и водителей, ехал только мой сопровождающий, который должен был присматривать за мной в Кремле. Я мог только предполагать, что таким образом Сталин хотел создать иллюзию именно своего "раннего подъёма", поставив на уши госаппарат, привыкший к его появлению на рабочем месте ближе к обеду.
По прибытии на место меня препроводили в небольшой кабинет, у наружных дверей которого уже был выставлен часовой. Войдя внутрь, я даже присвистнул от неожиданности — прямо на полу стояли больше десятка картонных коробок, заглянув в которые, я обнаружил плотно уложенные уголовные дела. Вот те раз! Да мне этот объём въедливо и за неделю не перелопатить! Но глаза боятся, а руки делают, и я принялся за работу.
Первое же знакомство с ними позволило отсеять большую часть, так как они непосредственно не касались людей, работавших с техникой. Механизм был прост — водителя-вредителя забирало ОГПУ, где он признавался, что состоит в организации и ещё три-четыре-пять человек шли за ним "прицепом". Единственное, на что я обратил внимание, так это на то, что за компанию с шофёрами садились совершенно случайные люди отнюдь не самого высокого положения, какие-то колхозные конюхи, максимум агрономы.
