К этому вопросу я был готов, его мне ещё на митинге коротко озвучили, поэтому ответ, можно сказать, в агрессивной форме, был заготовлен заранее.
— Видимо, советский госаппарат весьма напоминает нервную систему динозавра. Хвост уже сожрали, а голова об этом ещё ничего не знает!
— Выражайтесь точнее, по существу вопроса, — раздражаясь, бросил Сталин.
— Передо мной никто задач, озвученных вами, не ставил. А сейчас я и возможности не имею такой работой заниматься.
— Ви хотите сказать, что товарищ Лихачёв умышленно саботирует решения советского правительства?
— Подозреваю, что он сам не в курсе этих решений. А товарищ Берия, предвосхищая ваш вопрос, до сих пор, видимо, считает меня покойником. Ведь наша встреча и для вас была сюрпризом?
Сталин ничего не ответил. Встал и прошёлся по кабинету, заходя мне за спину, после чего, сев обратно за стол, сказал.
— Расскажите мне подробно всё с самого начала, со дня, когда вы отправились в отпуск.
Я постарался, кратко, но информативно, передать историю своих приключений. Сталин слушал очень внимательно и первая же попытка опустить незначительную, по моему мнению, подробность провалилась. Я просто сказал, что находился на лечении в Севастопольском морском госпитале с такого-то по такое-то, на что сразу последовал уточняющий вопрос.
— Вы беседовали с кем-нибудь из моряков на тему торпедных катеров? — Иосиф Виссарионович отлистнул пару страниц в своей записной книжке.
— Да, я разговаривал с начальником МСЧМ товарищем Кожановым.
— И он, зная о том, что вы живы, никому об этом не сообщил?
— Почему? Как только выяснили мою личность, товарищ Кожанов сам навестил меня и отправил телеграмму моей жене в Нагатино. Она сразу ко мне приехала.
— Так. Нам известны ваши разногласия с товарищем Туполевым по вопросу катеров. Значит, товарищ Кожанов вас поддержал?
— Не совсем так. Товарищ Кожанов имеет точно такое же мнение, как и я.
— Выходит, Туполев ведёт умышленную вредительскую деятельность?
— Нет, товарищ Туполев всего лишь выполняет поставленную перед ним задачу. Не его вина, что реально катера применяются совершенно иным образом.
— То есть, применяются неправильно?
— Нет, предполагалось их неправильное применение, а для реальных боевых действий туполевские катера оказались совершенно неприспособленны.
— Значит, виноваты моряки?
— Именно, но только в том, что не могут предвидеть будущее и изменения в формах войны на море из-за недостатка чисто технических знаний.
